Твой сын нынче важнее мужа, сказал он вслух. Подумай о нем. Ты все-таки мать, пора привыкать к этому.
Отец прав, дверь распахнулась, и вошел Александр Раевский, одетый, как водится, небрежно, держащийся свободно. Мари побледнела и отпрянула от него, отец досадливо поморщился у дверей, что ли, подслушивал, раз так в курсе хода разговора?
Что-то случилось, Саша? спросил он.
Не случилось, но может случиться, молодой человек выразительно поглядел на сестру. И, вижу, предупредить происшествие нынче не удастся.
Что ты имеешь в виду, mon frere? Мари нынче чувствовала себя смелее, разговаривая с братом в кабинете отца.
Спроси саму себя. Собственно, пришел я по делу, Александр, не глядя, подошел к отцу вплотную, заслоняя своей долговязой фигурой его от Мари. Но обсудить это нам нужно наедине, ведь
Это касается Сержа? только сейчас девушка заметила папку с бумагами, которую держал под мышкой брат. Бумаги значили одно это письма, может быть, не обязательно от мужа, может быть, от его родни, от Михаила Орлова, да хоть даже от Катерины, которая решила ее приободрить и настроить на решительность и ей не нужно их видеть именно потому, что они имеют отношение к ее мужу и ей самой.
Александр, полуобернувшись и лениво оглядев сестру непристальным взглядом изжелта-карих глаз, хотел было что-то сказать верно, как всегда отмахнуться от сестры снисходительными словами, но генерал властно оборвал его на полуслове:
Пусть Маша останется. А то, право слово, ты перегибаешь палку.
Всего лишь выполняю отцовское поручение, преувеличенно скромным тоном откликнулся молодой человек.
Довольно, Раевский выпрямился, не в силах уже сдерживать собственную злость. Он был из тех людей, которым не так-то просто выражать собственные чувства, но нынче они его давили, обездвиживали, а все виной вот эти его дети, сестра и брат, такие разные, но схожие в одном упорством в достижении своего. Право, даже когда оба, каждый в свое время, упрямились и капризничали по мере роста, они не выводили его из себя настолько сильно, как делали нынче. Но теперь-то уже ничего не поделаешь, остается только жить с теми, кто вырос, и пытаться угадать, какие ошибки были совершены при их воспитании. Поэтому вместо того, чтобы к одному слову прибавить еще целую тираду, генерал просмотрел письмо, написанное изысканным, хоть и несколько размашистым женским почерком.
Подумать только, требует она пробормотал он, проглядывая листы. Давит на жалость, умоляет приехать, потому что нашей Маше, мол, необходимо кое-что знать, а мы заперли, видите ли, бедняжку, и держим в неведении касательно того, что Серж не успел ей сказать.
Мари внутренне напряглась, услыхав, что речь идет про нее.
Ага, и при этом я у нее «исчадие ада», мимоходом заметил Александр Раевский. На себя бы лучше посмотрела.
Удивительно, что пишет это не мать, а кто бы подумал сестра. Причем, насколько я помню, разница в возрасте у них невелика. А ты же знаешь, кто у нее муж? подхватил отец, всегда охотно поддерживающий разговоры о человеческих страстях и слабостях.
Как же не знать. Волконский-баба, который был начальник Штаба, беззаботно проронил Саша, совершенно не стесняясь присутствия сестры. Он лично знал того, кто написал эту похабную частушку, в которой критиковались двор, вельможи, фрунтовые упражнения, внешняя политика, и, как венец всеобщей злости сам государь. Автор этого творения, право, отнюдь не лучшего у него, вышел на Петровскую площадь в тот злополучный понедельник 14 декабря, вывел свой Московский полк и еще Гвардейский экипаж, в котором служил его старший брат, вытерпел огонь картечи, а об участи его покамест был ничего не известно как и об участи многих, слишком многих, повязанных одной тайной, одной целью и одним знанием.
И вот такая-то важная дама не может ничем помочь своему брату? Не верю, и дело здесь нечисто, проигнорировал Раевский замечания сына.
Я могу прочесть это письмо? тихо, но твердо вмешалась Мари, которой весь этот разговор был явно неприятен, что читалось по ее лицу, помрачневшему и принявшему решительное выражение.
Отец и сын замолчали. Последний продолжал рассматривать сестру внимательным и тяжелым взглядом, даже тихонько присвистнул, расслышав в ее голосе сталь. Раевский-старший же только вздохнул глубоко.
Оно, кажется, адресовано мне, ведь так? продолжила она, не обращая внимания ни на кого. Она подошла ближе к столу и протянула руку, чтобы взять бумагу. Брат молча и деловито отодвинул Мари, не дав ей этого сделать. Этот простой, лишенный всякой агрессии жест, подействовал на нее как пощечина.
Это переходит уже всякие границы! воскликнула она. Что вы все себе позволяете?! Вы тюремщики, вот кто!
Она резко отвернулась и вышла за дверь. Слезы подкатывали к глазам, но Мари запретила себе их проливать. Никто не должен видеть ее такой. Никто. И она своего добьется.
Вы меня убиваете, сказал Раевский еле слышным голосом, когда они с сыном остались одни. Я эдак в гроб лягу раньше срока.
Неужто мы все до единого? переспросил Александр испытующе.
Я же сказал, генерал обессиленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вы все, особенно ты. Мало тебе того, что было раньше, так ты никаких выводов не сделал, только хуже стало И зачем ты такой взялся, право слово.
Раевский поймал себя на слове он не должен был этого говорить. Поклялся же в свое время, тридцать лет с лишним тому назад, держа новорожденного сына на руках, что никогда не скажет ему то, что сказал только что, не упрекнет в том, что тот появился на свет ни при каких обстоятельствах. И что жену, тогда лежавшую в зыбком забытьи после восемнадцати часов мучений, тоже не попрекнет в том, что она сделала для того, чтобы этот малыш появился на свет. Но каждая клятва имеет свой срок давности
Я же не просил меня рожать, Александр повторил ту фразу, которую отец уже слышал и не единожды от него в отроческом возрасте.
Лучше скажи это своей матери, генерал уже неважно контролировал себя, желая, чтобы сын уже, наконец, ушел с глаз долой, оставив его в покое, иначе будет плохо всем им, а он, Раевский-старший, все-таки послабее его.
На лице Александра отразилась некая улыбка знающего. Неужто уже догадался? Мог бы, сопоставив дату свадьбы родителей и день своего рождения. Выпросил подробностей у своей матери или еще у кого? Маловероятно, но все же возможно, Софья человек настроения. Софья Имя столь же банальное, сколько многозначительное, вот и эту светскую даму, сестру Сергея, тоже так зовут. Означает «мудрость». Но на деле эта мудрость оборачивается коварством.
Знаешь, papa, я думаю, наша Маша права некоторые вещи ей было лучше знать сразу, аккуратно сменил тему Александр.
Да? Для этого ты кормил ее бреднями о том, что ее муж убит? Раевский еще был в силах язвить.
Если она пришла к этим выводам, не моя вина. Право, она еще слаба и, похоже, болезнь затронула ей мозг, как того и опасался доктор, Александр вздохнул преувеличенно и потянулся к трубке во внутреннем кармане сюртука.
Не думаю, не глупее, чем была, но глупее Чем вот эта. Исчадие ада это она про себя, усмехнулся Раевский. Сам представь, что будет, если она окажется среди этих баб. Старуха там такая же Еще хлеще. Да и прочие не отстают. Понимаю, почему Сергей сбежал от них на край света. Расскажут еще всякую невидаль.
Поэтому, папа, лучше, если сестра узнает это от нас, чем от них. И, если она такова, как я о ней всегда думал, то сама решит остаться. Ради своей же безопасности. И безопасности Николино.
Александр взял со стола письмо и направился было к двери, но отец тихо проговорил:
А не думаешь ли ты, что это откровение окажет на нее обратное действие? Потом, письма от этой бабы