Доктор застыл на месте в растерянности. Потом распахнул саквояж и принялся в нём рыться.
У меня нет с собой перчаток, залившись краской, пробубнил врач.
Что значит «нет»? недовольно осведомился капитан.
То есть их нет в саквояже. А так они есть в лазарете.
Так ступайте за ними.
Я сейчас, мигом, пролепетал эскулап и исчез.
А я пока составлю протокол осмотра места происшествия, выговорил Ардашев и, обращаясь к капитану, спросил: Надеюсь, вы заверите его судовой печатью?
Безусловно. И, если надо, подпишу.
Отлично. Врачу останется лишь составить протокол осмотра трупа. Его тоже надобно заверить печатью и затем передать полиции США.
Клим Пантелеевич сел за стол, вынул из бювара лист веленевой бумаги и на английском языке, макая перо в чернильницу, принялся описывать обстановку и положение трупа. Минут через пять работа была закончена. Промокнув текст клякспапиром[25], частный детектив попросил Ван Дейка подписать протокол, и тот чиркнул пером.
Появился врач. Надев перчатки, он принялся обходить труп и что-то записывать карандашом в блокнот. Затем он вынул из кармана лупу и начал осматривать красные пятна на лице покойника. Сев за стол, медикус, то и дело вздыхая, составлял протокол осмотра. Наконец он поставил точку и, повернувшись к капитану, сказал:
Пожалуй, можно начинать уборку.
Приступайте, распорядился Ван Дейк, и стюард, сев на корточки, начал собирать тряпкой воду.
Позвольте, капитан, дать вам пару советов, вымолвил частный детектив. Несомненно, полиция Нью-Йорка начнёт расследование по факту отравления гражданина США Эдгара Сноу, в связи с чем я бы посоветовал вам поместить куда-нибудь, например в шляпную или обувную коробку, мыльную палочку, станок с лезвием и кисть для бритья. Пусть этим займётся судовой врач. Затем опечатайте содержимое. Что же касается протокола осмотра места происшествия и осмотра трупа, то не мне вам говорить, что они являются необходимым приложением к покойнику. Поверьте, американский детектив и эксперт будут очень вам благодарны.
Благодарю вас, мистер Ардашев, сухо кивнул Ван Дейк и добавил: Не могу не заметить и тот факт, что именно после вашего появления на моём судне произошли два преступления: сначала кража, а теперь и убийство.
Клим Пантелеевич смерил капитана ледяным взглядом и проронил:
Что вы хотите этим сказать?
Поняв, очевидно, свою ошибку, Ван Дейк пошёл на попятную:
Наверное, я не совсем правильно выразился. Я отдаю себе отчёт в том, что и кража, и подмена мыльной палочки могли произойти ещё до вашего появления на «Роттердаме». Это, несомненно, так. Но у меня на языке вертится один и тот же волнующий меня вопрос: преступник в самом деле покинул пароход или он всё ещё здесь?
Не знаю. Клим Пантелеевич досадливо вздохнул. Я даже не уверен, один ли он, или их несколько.
Капитан потёр лоб и сказал:
И на том спасибо. Утешили. Ладно. Спасибо за совет. Вы свободны.
Честь имею!
Ардашев вышел в коридор. Баркли был один.
А где Вацлав?
С Лилли приключилась истерика, и я попросил его отвести её в каюту. Пожалуй, поднимемся на палубу?
Да, не мешало бы.
Когда свежий морской ветер принялся надувать парусами сорочки и брюки собеседников, Баркли изрёк:
Я слышал ваш разговор с капитаном, включая последний ответ. Вы сказали, что не знаете, на судне Морлок или нет.
Это так.
Банкир закурил сигару. Выпустив дым, произнёс:
Надо же, какой мерзавец! Дважды пытался Эдгара прикончить и всё-таки сумел. А мне что же теперь, не бриться? У меня тоже есть мыльные палочки. И зубная паста. Зубы теперь тоже не чистить?
Выбросьте всё и купите на пароходе новые принадлежности. Попрошу вас поступить так же и с косметикой Лилли Флетчер. Кто знает, кому и что он подменил? Могу предположить, что Морлок окончил химический факультет, поскольку прекрасно разбирается в ядовитых снадобьях.
Химический?
Да, а что вас смущает?
Нет, ничего. Просто так, вспомнил кое-что, но это не имеет отношения к делу.
Мне иногда кажется, что вы со мной недостаточно откровенны в вопросах, которые могут иметь значение для поиска злоумышленника.
Баркли отвёл взгляд, облизал сухие губы, затем прокашлялся и сказал:
Вы зря во мне сомневаетесь. Просто теперь, после убийства Эдгара, я очень волнуюсь за сына. Морлок оценил его жизнь в двадцать грэндов.
Я уже говорил вам, что до нашего прибытия в Нью-Йорк за него можно не волноваться. Там, на месте, события могут развиваться совершенно непредсказуемым образом. Но я не люблю гадать. Я уверен в том, что впереди нас ждут серьёзные испытания. Если у вас нет вопросов, то предлагаю на этом закончить нашу беседу. Мне надобно побыть в одиночестве и поразмышлять. Вы уж не обессудьте.
Нет-нет, что вы! Я прекрасно вас понимаю. И не смею мешать. Буду в баре. Помянем Эдгара. Вы тоже приходите.
Непременно.
Дождавшись, когда банкир удалился, Клим Пантелеевич вернулся к каютам второго класса и постучал в дверь Лилли. Замок щёлкнул, и на пороге появилась американка с заплаканными глазами. Вацлава в комнате уже не было.
Позволите?
Входите.
А где Вацлав?
Я попросила мистера Войту оставить меня одну. Она подняла глаза и добавила: Откровенно говоря, я не очень расположена к беседе.
Я вас понимаю. Позволите мне сесть?
Прошу, она указала рукой на кресло. Я вас слушаю.
У меня всего один вопрос: где вы провели сегодняшнюю ночь?
Что значит «где»? переспросила Лилли и недовольно повела плечами.
То и значит «где».
Вы не вправе задавать мне подобные вопросы.
Как раз наоборот. Если вы откажетесь отвечать, я приглашу сюда мистера Баркли, и вы всё равно расскажете, но уже в его присутствии.
Это важно?
Да.
Я была у себя. Спала, ответила она, присаживаясь на угол кровати.
Это неправда.
Но, если вы знаете ответ на свой вопрос, зачем вы его мне задаёте?
Давайте обойдёмся без рассуждений. Итак, где вы были прошедшей ночью?
У Эдгара, выдохнула Лилли.
То есть вы провели ночь в постели Эдгара Сноу, верно?
Допустим. Но я не имею никакого отношения к его убийству. Я ушла рано утром, когда он ещё спал.
В котором часу?
Около пяти. Но, она поднялась с кровати, надеюсь, вы не считаете, что Морлок это я?
Ардашев не ответил, а лишь спросил:
Как давно вы находитесь с ним в интимных отношениях?
С минувшей ночи. Какие ещё будут вопросы?
Пока никаких.
Отчего же?
Мне и так всё ясно.
Всё? вскинув руки, воскликнула она. Неужели вам неинтересно, почему я совратила этого перезревшего девственника?
Клим Пантелеевич поднялся.
Нет.
А я вам скажу, и мне не важно, будете вы меня слушать или нет. Хотели откровенность? Так получите! Лилли подошла к двери, оперлась на неё спиной и, глядя в лицо частному детективу, выговорила с негодованием: Вы, мужчины, превратили любовь в инструмент порочного наслаждения. Вам нравится добиваться близости с женщиной, а потом обходиться с ней как с самкой. Мужчинами управляет похоть. Они льстят себя мыслями, что им доступна любая женщина. В молодости им хватает собственной обходительности и внешности, чтобы разбить сердце любой юной даме, а в старости они добиваются того же самого, но только с помощью денег. Мои слова относятся к тому типу самцов, которые думают лишь об удовлетворении собственной страсти. Таковых большинство. А Эдгар другой. Вернее, был другой. Он был девственник. И я видела, как у него кружилась голова от аромата моих духов. Я не сомневалась в том, что он мечтал о близости со мной, но его религиозные запреты стояли выше соблазнов. И за это я его уважала. Он потом сказал мне, что я снилась чуть ли не каждую ночь. Вчера я решила подарить ему то, о чём он грезил. Он был искренен и ласков, тактичен и благороден. Я растопила лёд его чувств. И да, я сладострастница, наслаждавшаяся его неумелостью и в то же время его бесконечной мужской силой, которая так долго была заперта в неволе.