Вопреки здравому смыслу до самого вылета Векшина все еще надеялась, что поездка по какой-нибудь причине сорвется. По метеоусловиям, из-за лесных пожаров, из-за американских санкций против России, или заказчик объявит об обстоятельствах непреодолимой силы
Только получив по электронной почте билет Российских авиалиний, Лена поняла, что ее загнали в угол. Что ее рекрутировали, и она таки станет участником (язык не поворачивался назвать себя с Санычем «партией») этой авантюры.
Но что с них взять, с этих геологов! Не зря отец называл их геолухами, извлекателями квинтэссенции.
Поскольку здраво рассуждать в компании никто не мог, включая исполнительного директора, то Лена нашла утешение в гениальной фразе Станислава Ежи Леца: «Если не можешь изменить ситуацию измени своё отношение к ней».
Поездка неотвратимо приближалась, и, собрав волю в кулак, Лена выстроила приоритеты: вернуть на склад в целости и сохранности все снаряжение, а то еще, чего доброго, вычтут из зарплаты. Не покалечиться и не заболеть в тайге. Научиться пользоваться «Фальшфейером». И держаться Попова.
Но обстоятельства менялись с такой скоростью, что Ежи Лец курил в сторонке. Приспособиться к ситуации и изменить свое отношение к ней Лена Векшина просто не успевала.
Началось с того, что за день до вылета Сан Саныч слег с диагнозом «коронавирус».
Лена почувствовала, что конструкция из приоритетов, которую она с таким трудом выстроила, зашаталась.
Понятное дело, лететь куда-то и проводить полевые работы в одиночку Лена Векшина не могла. Слава Богу, это понимали даже невменяемые геологи. На блиц-совещании Михаил Иванович провел рокировку и «усилил» партию, отбывающую на «Курунг»:
На «Курунг» полетите всем отделом, сказал он Ратникову, и сердце Лены оборвалось и покатилось в пятки.
Невесть откуда у Лены возникло стойкое убеждение, что начальник ее забудет или потеряет в тайге, как забывают и теряют геологические молотки, бечевку или использованный баллончик дихлофоса.
На скулах Ратникова заходили желваки, и Лене почудилось, что она слышит зубовный скрежет.
В этот момент Арсений живо представил, что проведет три месяца носом к носу с мисс Совершенство.
Пусть Гитциград летит с Векшиной, нервно возразил Арсений, а я, как планировал, поеду на «Олигер».
Нет, отрезал главный. Ты участок знаешь, это твой проект, тебе и карты в руки. Это будет правильно.
А кто тогда поедет на «Олигер»? с угасающей надеждой во взоре спросил Ратников.
Контракт еще не подписан. И не известно, будет ли подписан в этом году.
Поставив точку под спором, Михаил Иванович поднялся.
Скучно, ребята, не будет, пообещал он и как в воду глядел.
В далекую, полную опасностей экспедицию дочь собирали оба родителя.
Мамиными стараниями в багаже у Лены оказались: резиновые сапоги, пять пар теплых носков, фен, домашние тапочки, недельный запас трусов и бюстгальтеров, две пары термобелья, две пижамы, трехмесячный запас крема для рук и лица, не считая средств гигиены. К ним относились влажные салфетки, прокладки и тампоны, ватные диски, ушные палочки, зубная паста, гель для душа, шампунь, тоник для лица, гигиеническая помада, разовые носовые платки все в расчете на четыре месяца.
Этим Янина Аркадьевна не ограничилась.
Как же ты будешь ногти обрабатывать? совершенно серьезно спросила она, запихивая в сумку маникюрный набор.
Стараниями папы Лена разжилась спальным мешком, комбинезоном с курткой, ультразвуковым отпугивателем комаров на брелоке и ручным прожектором.
Геля ходила кругами вокруг необъятных сумок и каждые пять минут спрашивала:
А ты скоро уедешь?
Ты хочешь, чтобы я уехала? Расстроенная Лена присела на корточки перед дочерью и заглянула ей в лицо.
Бабушка сказала, что когда ты уедешь, мы поедем во Власиху, не стала лукавить дочь.
На всех ее рисунках уже фигурировало залитое солнцем изображение дачного участка с домом в центре. Одно из таких изображений Геля сунула Лене в сумку.
Сборы продолжались неделю. Аптечка заняла отдельное место. В нее вошел стратегический запас лекарств из ближайшего аптечного киоска на все случаи жизни, включая мозоли, укусы комаров и мошки, аллергию, ушибы, гнойные раны, отит, гайморит, лакунарную ангину, цистит, почечную колику и поясничный хондроз.
В Домодедово отец провожал Лену не столько из-за багажа, который оказался в два раза тяжелее самой дочери, сколько из желания посмотреть на тех, кто будет отвечать за его чадо ближайшие месяцы.
В назначенный час оба Лениных попутчика ожидали ее появления у справочного бюро и крутили головами.
Арсений в куртке с плеча Индианы Джонса задумчивым взглядом из-под панамы обводил толпу в поисках аналитика. Вся задумчивость сползла с Ратникова, едва Лене стоило появиться в зале ожидания. Ратников смотрел не на Векшину, хотя ей очень шли черная парка и джинсы, он, не моргая, смотрел на ее сопровождающего импозантного седовласого господина.
Появление господина путало все карты. Первоначальная версия о сильно пьющем исполнителе мариачи была забракована. Внутренний голос суфлировал прямо в ухо Арсению, что господин является не кем иным, как покровителем Векшиной, или, как теперь принято говорить, «папиком».
Наметанным глазом господин определил в Арсении главного и протянул ему руку.
Станислав Сергеевич. В паспорте Векшина значилось имя Вячеслав, но окружающим он представлялся Станиславом. Это была его маленькая причуда.
После знакомства Вячеслав Сергеевич не замедлил перепоручить свое сокровище Лениным спутникам:
Ребята, присматривайте за Леночкой там. Поможете с вещами?
Вопрос был риторическим. Чтобы поднять Леночкины вещи, нужен был погрузчик Komatsu. Одна сумка с кремами и шампунями весила полцентнера.
В багаж сумки сдали с доплатой.
В самолете мужчины по-джентельменски уступили даме место у окна.
Устроившись, Лена вытащила из кармана на сиденье глянцевый рекламный журнал и отвлеклась от чтива только для перекуса.
Ратников после еды заснул, а Миша Гитциград весь полет болезненно морщился от турбулентности и воздушных ям, несмотря на таблетку от кинетоза, которую проглотил перед вылетом.
В столицу Восточной Сибири прибыли вечером.
На трап Миша выполз зеленее салатного листа. Для Векшиной это был краткий миг превосходства.
Перелеты были привычным для нее делом из Хабаровска она с родителями почти каждый год летала на юг. Остаток лета проводила у бабушки в деревне под Можайском, и к 1 сентября возвращалась домой, в Хабаровск.
С наслаждением втянув ноздрями вкусный, пряный, пропитанный смолистым хвойным духом воздух, Лена поправила на плече сумку с ноутбуком и горной козочкой сбежала по трапу.
Как обещал Саныч, в аэропорту их встречал завхоз, подвижный и круглый коротышка, похожий на актера Игоря Ильинского из фильма «Карнавальная ночь».
Приветствую, Федорыч, хмуро поздоровался Ратников с коротышкой. Тот радостно потряс протянутую руку двумя ладошками и принялся суетливо выспрашивать:
Как долетели? Как там столица? На все лето к нам или как?
Ратников в упор не замечал верноподданнического заглядывания в глаза и суеты Федоровича.
Как пойдет. Груз пришел? спросил он.
Да-да, все уже на базе, заверила реинкарнация Ильинского.
Получив багаж, командированные вышли на площадь, где их ожидал знавший лучшие времена «Уазик».
С первых минут стало ясно, что в машину может поместиться что-то одно: либо Леночкины сумки, либо участники экспедиции.
К Леночкиному ужасу решено было сумки оставить в аэропорту в камере хранения.