Она смирилась с бессонницей, которая, в конце концов, подсказала единственный выход из сложившегося положения. Вадим должен оставить свою службу. Демобилизоваться или как там у них это зовется! Уволиться и найти любую другую работу. Пойти в охранники или в пожарники или даже в участковые милиционеры. Да куда угодно! Лишь бы от этой войны подальше! Мужик он здоровый, разумный, тренированныйи мало непьющий. Да такого, да еще с такими наградами, в любой организации только покажись с руками и ногами оторвут!
Придя к такому выходу, она немного успокоилась. Дело оставалось за малым: убедить Вадима сделать то, что она задумала, и это не казалось ей неразрешимой проблемой. Он её любит, и она знает, как вести себя: ночь по приезду всегда бессонная и длинная!
Мысли вернулись к прошлой субботе. Ожидая звонка Вадима, а он звонил всегда во второй половине дня, Наталья сделала необходимую и обязательную уборку по плану ПХД (парково хозяйственного дня). Именно так называл муж субботние хлопоты по наведению порядка в комнате офицерского общежития. Сам он участия в том не принимал, так как в это время находился на подобных работах в стрелковом тире части.
Закончив с уборкой, Наталья посетила гарнизонный военторг. Особых деликатесов в нем не купишь, но необходимый набор продуктов там всегда был в наличии.
Усталость давала о себе знать. Вернувшись с покупками, она, не раздеваясь, прилегла на старый диван, продавленный многими поколениями предыдущих жильцов этой комнаты. Чуткий, легкий сон быстро овладел, слегка уставшим от бытовых забот, телом. Скрип входной двери мгновенно подбросил с уютного дивана: на пороге стоял родной, долгожданный Вадим! От безумной радости помутилось в голове: несколько минут она висела у него на шее, вдыхая запах камуфляжа, пропитанного ароматами леса и земли.
Пока Вадим принимал душ, она успела на скорую руку приготовить легкий «перекус»: яичницу с мелко покрошенной ветчиной и зеленым луком. Любимый завтрак мужа. Выставила непочатую бутылку молдавского коньяка «Белый Аист», порезала слегка увядший лимон и распечатала малую коробку «Птичьего молока», что ждала своей очереди еще со встречи Нового Года. Картину дополнили две хрустальные рюмки и пепельница из морской раковины.
Но все её старания оказались напрасными. Выйдя из ванной, Вадим так внимательно посмотрел на цветастую ширму, которая скрывала их спальное ложе, что она сразу догадалась, о каком «перекусе» он сейчас грезит. Противиться не стала: её голод был сродни того, что ясно читался в глазах мужа. Взяла его за руку и повлекла за занавеску, свободной рукой расстегивая пуговички на стареньком халате.
Часа через два, набросив халатик на голое тело и выйдя из ванной, узрела Вадима стоящего за столом и разливающего коньяк по рюмкам. Из одежды на нем был махровый полотенец скрывающий только бедра. Блаженно улыбаясь во все тридцать два зуба он пояснил:
Дозаправка треба! Энергии затратил столько, сколько надобно потратить для подъема на Сунженский хребет!
А кто это такой и где он находится? Муж усмехнулся и поднял рюмку на уровень глаз. Казалось, он рассматривает её через янтарную жидкость. Или целится в неё сквозь насечки на хрустальном стекле.
Есть такой земляной вал, который тянется через всю Ингушетию и Чечню. Ночей на нем не бывает. Там веками горят факелы попутного газа. Красиво! Но я не про то! Мне другое кино интересно! Кивнул ей на вторую рюмку. Но она решительно повела головой. Вадим изогнул бровь и медленно выпил свою рюмку до самого донышка: Натаха! Жена моя разлюбезная! Ответь мне на один вопрос, который возник совсем недавно и не дает мне покоя! Отвел взгляд в сторону, прикурил сигарету от простенькой зажигалки, пыхнул синим дымком и продолжил:
Нынешней осенью исполнится три года как ты, сраженная моим обаянием, упала в мои крепкие и мужественные объятия Он как всегда балагурил, но в глазах плескалось какое то непонимание: То, чем мы только что занимались, дело знакомое. Нам обоим по душе и в охотку! За время нашей сексуальной жизни, мы изучили друг друга досконально. Я знаю твою любимую позу, чувствую и предвижу момент, когда ты спрячешь глаза и скривишь губы от наслаждения!
Все это было и сейчас, но мне показалось, что все было не так как раньше. Ты ни разу не позволила мне оказаться сверху. Ты верховодила! Ты всегда была над мной! Я уверен, что мне не показалось, а для этого должна быть причина. И еще: в твоих глазах я иногда замечал непонятную тоску, которой раньше никогда небыло! Что то произошло? Что то случилось, родная? Последнее слово поразило Наталью: так к ней он еще никогда не обращался. И тут её прорвало! Всхлипнув, отогнала сигаретный дым, который стремился в её сторону:
Вадим! Открой, пожалуйста, окно и не кури когда я рядом: мне алкоголь и никотин сейчас вредны и противопоказаны! Я беременна! Срок более четырех месяцев! Именно поэтому я так вела себя в пастели. Боялась, что навалившись на живот, ты навредишь нашему ребенку! Вадим некоторое время моча глядел на неё по детски, приоткрыв рот от только что услышанного, затем вскочил из за стола. Загремел упавший стул, мелодично тренькнула, разбиваясь об пол хрустальная рюмка. Обнял и поцеловал её так, что зашумело в голове:
Ну, ты и даешь, родная! Я ведь давно ждал от тебя подобных слов, но, как оказалось, готов к ним не был! У меня и чуть крыша не поехала от радости и счастья!
Как ты себя чувствуешь? Расскажи подробнее все, что знать положено на этот момент будущему отцу! Наталья, неизвестно куда спеша, глотая окончания слов подробно начала выкладывать новости. По мере приближения её рассказа к финалу, цветок радости на лице мужа стал вянуть. Когда Наталья замолчала, Вадим сидел с опущенной головой, мял между пальцами незажженную сигарету и разглядывал потертую краску на половицах. Молчание затягивалось. От тишины у неё начало звенеть в ушах, и она не выдержала:
Вадим! Милый! Умоляю тебя! Послушайся меня и сделай то, о чем я тебя прошу! Поверь: я не смогу жить так дальше, особенно в нынешнем моем положении! Я сойду с ума от бессонницы, нервы лопнут от страха за тебя, за себя, и судьбу нашего ребенка! Я уверена, что эта проклятая война проглотит наше счастье и разрушит нашу семью!
Я люблю тебя! Но пойми одно: я не смогу одна вырастить ребенка! Я слабая женщина, хотя и стараюсь казаться сильной. На чью то постороннюю помощь я не надеюсь и иллюзий на этот счет не питаю! Мы оба, нужны только друг другу и нашему ребенку. Больше никому! До нас и нашей семьи никому нет дела!
Объясни мне, как мне жить? Почему именно мне выпала судьба костенеть от страха в ожидании вести, что тебя больше нет, или ты, искалеченный, лежишь в госпитале? Её глаза начали набухать слезами. Вадим продолжал мять сигарету и изучать половицы. И она начала терять контроль над собой: Что ты молчишь? Ты не понимаешь, что мое сердце не вынесет прощальных, пустых речей и траурного салюта на кладбище? Голос стал прерываться, в нем зазвучали натужные, истерические ноты: Почему нашему ребенку уготовлена судьба, расти сиротой? Только потому, что его отец решил стать героем и спасти человечество? Именно он и никто иной! Тебе что, больше всех надо? В голосе послышался клекот.
Вадим, услышь меня! Ну, живут же миллионы семей обычной счастливой жизнью: любят друг друга, заботятся о свих близких, ходят на работу и вовремя возвращаются домой! Не бегают по горам, не подставляются под пули, а мирно сидят в офисах или работают на стройках. А может, пекут хлеб или шоферят на дорогах. Да мало ли мирных работ не свете?