Джефферсон! На этот звонкий оклик особа резко обернулась. Испуганный взгляд пал на излюбленные карие глаза и задержался на них. Как лето, если не считать то, что..? Начал было беседу парень, запинаясь практически с первой фразы.
На мгновение Каролине показалось, будто она спит. Девушка не припоминала, чтобы они с Дериком были приятелями и он смел спрашивать у неё что-либо, не касающееся школы. А потом, вмиг вернула себя в одну июльскую ночь и опомнилась. Лучше бы это всё забыть. Только больнее от тех воспоминаний.
Эй, Кароль! Вспомнила мой член и дар речи потеряла? Дерик громко рассмеялся над собственной похабной шуткой и начал дёргать собеседницу за руку, добиваясь ответа.
Бломфилд! Словно очнувшись ото сна, также звонко вымолвила ненавистную фамилию Кара. Чего тебе? Моментально прибавила она металла в голосе, выдернув руку из захвата. С нашей последней встречи разве было не ясно, что ты и твой член мне противны? Весёлый настрой будто смыло морским прибоем. Не захлебнитесь, мистер Бломфилд.
С нашей последней встречи было ясно, что ты от меня без ума, крошка. Также как и от моего члена. Прикусив губу, паренёк скользнул взглядом по телу одноклассницы, оценивая её внешний вид.
Потёртые ботинки; некогда белая, потемневшая блузка и, заштопанная по шву, юбка не восхищали, а только принуждали пожалеть их хозяйку. Но Дерс не стал. Понимал, что жалостью только оскорбит.
Тебе показалось. Спустила его с небес на землю брюнетка и повернулась к однокласснику спиной, не желая продолжать диалог.
Чёрт, Кароль. Ну, я же извинился. Блондин нагнал девушку и перегородил путь, не позволив оставить ей последнее слово за собой, и вперился в блестящие изумруды медовым взглядом восхищения.
Не нужны мне твои извинения. Вали к своей Даррелл. Рявкнула на него юная леди и опять попыталась пройти, но крепкая фигура не позволяла.
Нефрит и янтарь принялись сражаться друг с другом, разбрасывая искры сопротивления в осенний воздух. И пока что нефрит был сильнее.
Опять начинаешь? Блондин сгрёб брови в кучу недовольства и поставил чемоданы на землю.
Неглубокая морщина пролегла между бровями, вынудив Кароль слегка хихикнуть. Настолько слегка, что Дерс даже не услышал, после чего они поменялись местами Рик попытался робко улыбнуться, но сердитое лицо Каролины скинуло ухмылку с губ, впустив в кожу отравляющий яд. Девочке ещё больно, мистер Бломфилд. Не надо.
Нечего начинать. Как ты там сказал? «Было хорошо, но повторять не стоит». Тут я с тобой только соглашусь. Хотя, нет. Мне хорошо не было. Процитировала его летнее смс-сообщение девушка, вспоминая, как рыдала навзрыд, когда его получила, и едва сдерживалась от желания запустить старенький телефон в стену.
Я ошибся, малыш. С раскаянием признался Рик и скользнул пальцем по обветренным девчоночьим губам, растирая кровь, проступившую на потрескавшейся коже. Весь август о тебе думал. Не будь такой, карамелька. Я помню как ты стонала и просила ещё. Не пытайся меня обмануть. А потом потянулся к ней, чтобы поцеловать в эти самые губы.
Но Каролина сделала несколько шагов назад, не позволив. Хватило этих поцелуев одним летним вечером. Она знала, что бывает потом. Больно бывает. И ничего кроме боли.
Завали, Бломфилд! Нихуя я тебе не карамелька! Ищи себе других сосалок! От боли я стонала. Ты мерзкий. Не трогай меня! Не разговаривай со мной! Драла глотку истеричка, пока студент всё ещё силился войти в её личное пространство и увлечь в неравнодушный захват.
Боль от поступка Дерика ещё была жива в юной мисс Джефферсон. Сидела глубоко в сердце. Подобно гремучей змее, обвивала тонкую девичью шейку, удушая приступами ревности и обиды.
Вот и найду! Сука импульсивная! Потом сама приползёшь и просить ещё будешь. А я не дам. Добил оскорблением красавчик и прошёл вперёд, задев особу при этом крепким плечом.
Внутри блондина что-то предательски сжалось от непередаваемого холода собеседницы, но молодой человек не подал абсолютно никакого вида. Ни один мускул на его ухоженном лице не дрогнул. Напоследок Дерик только бросил недовольный взгляд в сторону одноклассницы, крепче вцепившись в ручки чемодана, и прибавил шагу.
Вали нахрен, идиот! К тебе я не приползу, даже если твой член будет последним на земле! Не уступила студентка, всё-таки оставляя последнее слово за собой, и показала удаляющейся фигуре средний палец.
Ну, вот! Он уходит! Каролина лишь глядела крепкой мускулистой спине вслед и ненавидела, до мозга костей ненавидела саму себя. Он ведь хотел наладить их отношения, а эта дура взяла и нахамила. В сотый раз сама себя опозорила. Вечно лающая маленькая шавка. Вот кто она!
Но Джефферсон не умела по-другому. Бедняжка не могла даже на секунду показаться этому нарциссу слабой или уязвимой, нуждающейся в нём. Именно поэтому старалась быть грубой на столько, на сколько хватило бы сил и актёрского мастерства. За умелой ложью правду трудно увидать. Особенно тем, кто и не пытается её найти. К тому же, Дерик сам виноват в морозном холоде её слов, брошенных в его адрес. Парню давно стоило научиться контролировать себя и свои мужские потребности.
А вот и «Океан Мудрости». Каролина замерла у подножья дома, вздохнув полной грудью. Больше всего на свете не хотела сейчас видеть этих самовлюблённых деточек, с которыми училась в одних стенах последние три года. Но выбора у несчастной не было. Именно поэтому она вновь подняла сумку и ступила на деревянную лестницу, ведущую к двери. Створки противно скрипнули и погрузили девочку глубоко в недра дома. Из гостиной на неё уже ненавистно глядело лицо Дерика и остальных обитателей общежития. Но девчонку беспокоили лишь эти, блестящие от злобы, золотисто-карие глаза, которые просто пылали яростью и воображаемо бросали колючие искры неприязни в разные стороны. На самом же деле, всё что мог делать парень крепко сжимать кружку с чаем в руке и прожигать одноклассницу яростным взглядом.
Кароль зажмурилась и отвела глаза в сторону. Это больно, но она не подаст виду. Ей плевать на него и этих лжецов, верно? Сейчас главная проблема сумка, которая была слишком тяжелой, чтобы просто вот так стоять и ощущать на коже неприязнь, исходящую от окружающих.
Сию же секунду особа поставила багаж на пол и попыталась отдышаться. Из вежливости она хотела вымолвить слова приветствия другим обитателям дома, но их недовольные лица в тот же миг отбили это странное желание.
О, вот и убогая пожаловала! Послышалось откуда-то сверху.
Кто бы сомневался. Это была Лесли Даррелл главная красавица «Клейсмора», девочка с большими запросами и маленьким коэффициентом интеллекта. По классике жанра, она являлась среднестатистической блондинкой, одевалась лишь по последней моде и приходилась дамой сердца Бломфилду. Лесли тратила целые состояния на косметику и одежду. Практически жила в бутиках Лондона, покидая их только для того, чтобы продемонстрировать миру шмотки, приобретённые там. Почему бы и нет? Денег у её отца вполне хватало, чтобы обеспечить любимую и единственную дочку всем этим добром. Да этих счетов в мировых банках хватило бы ещё на десяток таких избалованных и требовательных дочек и даже осталось бы пару-тройку миллионов.
Так вот, всё что Даррелл умела подбирать платье к туфлям и сумочкам, резвиться с Дериком в постели и издеваться над теми созданиями, которых она считала ниже себя по рангу. А такими были по её соображениям Все. Разве что, кроме кучки её подруг и Бломфилда, ясное дело. И Каролина была далеко не исключением из числа тех, над которыми блондинка вечно потешалась. Напротив, Джефферсон приходилась ей самой любимой жертвой, издёвки над которой приносили моднице непередаваемое удовольствие и происходили изо дня в день, а не только «по праздникам», как в случае других одноклассников. Но Джефферсон терпела каждое оскорбление, каждое жестокое слово, каждый пинок и смешок всё молча выносила, не смея даже подавать голоса. Она выше этого школьного жалкого стёба. Да и кто станет её защищать от этого блондинистого монстра? Ведь единственный мужчина, которому она могла бы довериться, всегда был у Лесли на подачках и изредка кидал те же ядовитые смешки в её сторону. А иному человеку она бы никогда даже и не подумала доверить свою жизнь и репутацию.