Где мои 16 лет? На Большом Каретном! фальшивя, пропел Петров, и от этой глупой выходки на душе сделалось еще гаже.
Да, жизнь, можно сказать, прошла. Уже 53 и пенсия не за горами. А чего добился в жизни, чего достиг? Родился, крестился, женился, детей вырастил. Вот, кажется, и все. С 18 лет за баранкой автомобиля. Армия, гражданка, что не намного лучше. Из дома на работу, с работы домой. Так вся жизнь и убежала, как кипяченое молоко на плите. Жена давно чужой человек. Дети живут своей жизнью. Внуков раз в году только и увидишь далеко забрались детки.
Такая жизнь! мрачно пропел Петров и отправился на кухню. Нужно браться за грязную посуду завтра жена приезжает от старшей дочки, где младшего внука Диму помогает нянчить. Две недели не было кому пилить, теперь все сначала начнется. Сделай то, сделай это, почему ты не сделал то, почему ты не сделал это? И так далее, и тому подобное!
В мелких заботах прошел день. Петров даже слегка убрал в квартире супруга все равно сделает все по-своему. Завалившись на диван, полистал газеты, сваленные за две недели в прихожей на столике под телефоном, включил телевизор. Не заметил, как уснул. Проснулся, а за окном уже темно на часах два часа ночи. Пошел и лег в кровать.
Проснулся утром от знакомого голоса:
Серегин утверждает, бубнил тощий, его Петров узнал даже с закрытыми глазами, что этот фрукт к убийству женщины не имеет никакого отношения. А жаль
Приходится констатировать, что в этом случае мы попали пальцем в небо, как-то нехотя согласился толстячок с писклявым голосом.
Петров услышал шаги надоедливых визитеров, удаляющихся из спальни.
«Может, наконец, отстанут!» пришла здравая мысль.
Было лень вставать, устраивать разборки. И так вечером жена приезжает хватит нервотрепки! Вот только откуда у них ключ от квартиры? И как они открывают дверь, если в замке со стороны квартиры торчит ключ?
Незаметно для себя Петров опять уснул и проснулся только в 11часов дня. Летний солнечный день принес, казалось, давно утраченный оптимизм. Петров побрился, умылся, оделся, приготовил себе яичницу на завтрак. Даже отыскал засохший кусочек хлеба. Выходить из дому не хотелось, так что прилег на диванчик и опять задремал. Спешить ему было некуда поезд, на котором приедет супруга, прибывает в половине восьмого вечера.
В 6 вечера начал собираться. На улице было еще жарковато. Стараясь держаться в тени, Петров подождал на остановке автобус. Народ вокруг озабоченно суетился, все куда-то спешил. Старушки, молодежь, люди среднего возраста всем чего-то не хватало, все были чем-то озабочены. Один только Петров стоял, как Сфинкс, прислонившись к стене остановочного павильона, и покорно ждал. Подошел его автобус. Петров подождал, пока закончится толкотня, и неспешно просочился внутрь. Да, жарковато в железной коробке с давно немытыми окнами. Да и народ все какой-то издерганный, нервный.
А вот и вокзал с его таинственно пульсирующей жизнью. Народ привычно суетится, зачем-то куда-то спешил, отдуваясь. Изредка мелькнет в толпе бомжеватого вида мужик, неспешно прокладывающий себе путь в людском море, а потом снова все захлестнет волной безликих обывателей. Потных, злых и озабоченных. Как-то не хотелось окунаться в это болото, но долг велит!
Петров без труда проник в здание вокзала и потерся возле киоска с периодикой, рассматривая яркие обложки журналов, рассказывающих о страшно далекой от него жизни. И это доморощенный философ прекрасно понимал, но нужно же как-то убить время, оставшееся до прихода поезда. Потом вышел на все еще раскаленный от солнца перрон, заполненный суетящейся и безликой массой народа.
А вот и нужный поезд подходит к перрону, поблескивая давно не мытыми вагонами. Народ, подогретый до выпаривания в железных душегубках, вывалился из вагонов. На перроне несусветная толкотня. Толстая тетка, вытирая ладонью потный лоб, больно заехала ему в живот огромной сумкой, набитой, видимо, камнями. Петров чертыхнулся и потер ушибленное место. Хотелось сказать пару ласковых, но тетка, словно ледокол, рассекая людской поток, скрылась за спинами собратьев по разуму.
И вдруг Петров увидел тех двоих из своей квартиры. Они протиснулись мимо, не обратив на него никакого внимания. Правда, в людском гомоне можно было уловить несколько фраз.
Доставили подарочек по назначению, бубнил тощий.
Охота открыта! радостно пискнул розовый, словно с картинки из детских сказок, толстячок, утираясь носовым платком. Приятели исчезли за спинами вырвавшихся на свободу из вагонного заточения пассажиров.
«Неужели все же опера?» задал себе мысленно вопрос Петров, но так и не смог на него ответить. Разве такими опера бывают? Правда, Петрову с ними в жизни сталкиваться не приходилось, но по телевизору в этой роли демонстрировали бравых и очень крутых ребят. А это какие-то затрапезные. Да их соплей перешибить можно!
Что творится в этой жизни, невесело рассуждал Петров, никакой защищенности у простого человека. Кому вздумается, тот тебе по шеям настучит. Какие-то забулдыги без спросу в квартиру к тебе вламываются, допрос учиняют. А то начальнику что-то не понравится, и даст он тебе пинка под зад. Будешь тогда с забулдыгами в подворотне ошиваться, пока жена из дому не выставит. А там одна дорога в бомжи. Эх, житуха распроклятая! Разве так мы жили раньше? Смысл какой-то в жизни был, цель какая-то. Пусть небольшая. Пусть хотя бы накопить и купить, но цель. А сейчас! Тьфу! Живем одним днем, как будто следующий за ним уже судный.
За этими невеселыми мыслями Петров не заметил, как к нему подошла жена и дернула за рукав:
Вань, пошли что ли? А рожа, рожа! Понятно, неделю бухал!
Какая неделя! обиделся Петров. В пятницу с товарищами и принял немного. День шофера.
Надоело смотреть, как ты спиваешься, буркнула жена и пошла и к выходу из перрона.
Петров перехватил пустую сумку это только в гости к детям с полной ездят и поплелся следом. Непроизвольно взгляд уперся в крутые бока супруги. Ведь была когда-то стройной.
С места в карьер жена начала наводить порядок в квартире. Петров всячески помогал, демонстрируя лояльность. Потом супруга скрылась на кухне и зло застучала кастрюлями. Но без позднего ужина, причем, довольно обильного, Петров не остался. Такая у жены привычка. Еще успел перед сном и окончание какого-то сериала, который демонстрировали по телевизору уже второй год, ухватить.
В 11 вечера супруги потянулись на боковую. Петров быстро разделся и лег со своей стороны кровати, натянув одеяло, хоть в квартире было довольно душно. Бетонные стены пятиэтажки прогрелись и щедро отдавали накопленное за день тепло. Просто не хотелось видеть, как будет раздеваться супруга. Так раздобрела!.. На удивление быстро заснул.
Ночью несколько раз вставал, шлепая по полу в туалет, а потом на кухню, чтобы хлебнуть из-под крана. Утром проснулся по звонку будильника и привычно быстро стал собираться на работу. У супруги был еще отпуск, поэтому она, дефилируя по квартире в розовой ночной рубашке, поставила на стол довольно скромный завтрак и пошла досыпать.
Петров быстро проглотил сардельку, сильно смахивавшую на жену, выпил горячий кофе и вышел вон из квартиры на свежий утренний воздух. Утренняя свежесть приятно ободрила. Кругом все привычно торопились. Вон, какая красавица за мужика цепляется. Да, такую красотку и подцепить не грех.
«Совсем как в прежние времена», подумал с некоторым волнением Петров и прибавил шаг. На минутку ощутил себя молодым и энергичным. И сразу более упругим стал шаг, выше поднялся подбородок, глаза сами отыскивали стройные женские фигурки.