А что за хлыщ? спросил я, забирая вёдра. Надо бы жулика проучить. Нечего царскую невестку обижать!
Сходим попозже с Марфой на базар, поглядим, мрачно промолвил Степан. Уж я ему бока намну.
Ну, зови меня, если буду нужен, я направился к колодцу.
Жанна приняла полные вёдра воды с улыбкой.
Что там за шум был? из подсобного помещения выглянула Василиса.
Марфа хлеб приготовила для царя. Пока твой торт вне конкуренции.
Какой торт? спросила кухарка.
Ой, а что там горело? перебила её жена. Может, помощь какая нужна? Надеюсь, пенный огнетушитель у них был? А аварийная система пожаротушения сработала?
Не шуми, успокоил её я. Опять какой-то бред несёшь. Чем смог помог. Водой снабдил. Отмоются сами. Слуг позовут, если надо будет.
Пожар?! Жанна выпучила глаза от страха.
Всё нормально. Никакого пожара. Просто сгорел пирожок. Как будто у тебя такого не бывает.
У меня не бывает, кухарка с гордым видом отошла к печи.
Вскоре мы сидели за столом и завтракали. Аромат пельменей окончательно уничтожил все следы гари.
Доброе утро! мрачно прозвучало от двери во двор.
А, Степашка! обрадовалась Жанна. Заходи, садись с нами!
Мне б с собой попытался преодолеть приступ радушия кухарки старший, но она уже усадила его на свободное место на лавке. Через минуту он уже забыл обо всём и с наслаждением уплетал пельмени.
Стёпа, ты здесь? неуверенно донеслось от двери спустя какое-то время.
Марфушенька! Заходи! тут же подскочила к новой гостье хозяйка кухни.
Боярская дочка была бережно усажена рядом с мужем. Сначала она морщила чумазый носик, глядя по сторонам, на Жанну, на Василису. Но голод и аппетитно пахнущий завтрак быстро победили брезгливость.
А ты по какому рецепту пирожок пекла? поинтересовалась Васька, когда гости, отдуваясь, стали выползать из-за стола.
Шарлотку хотела, как няня делала, вздохнула Марфа. Масло подвело.
Хлыщ ей какой-то продал. На посулы сказочные и коробочку яркую повелась, ласты Барбароссы укоризненно произнёс Степан.
А можно взглянуть на коробочку?
Да на кой ляд она тебе. Да и оплавилась изрядно, махнул рукой брат.
Ну, хотя бы как называлось? не сдавалась моя жена.
Ой, да там всё по-немецки, сказала Марфа.
Не по-немецки, а по-пиндосовски, поправил её Степан.
Я вот, кстати, наклеечку от неё отлепила. Блестящая, боярская дочка продемонстрировала рукав сарафана. На переливающейся всеми цветами радуги наклейке красивым шрифтом было выведено «LUKOIL». Василиса крякнула и спросила:
Прямо в тесто лила?
Ага, улыбнулась Марфа. Только немного на огонь капнуло. И как полыхнёт!
Ага задумчиво промолвила моя квакушка. Хлебушек, надеюсь, выкинули?
Э, нет, улыбнулся Степан. Пусть батюшка полюбуется на это творчество! Я его еле из печи еле выковырял зря, что ли старался?
Ну, Стёпа, может, Жанну попросим что-нибудь испечь? заныла боярышня.
Нечего. Будет тебе урок, брат, как всегда, был твёрд. И отец конкретно сказал чтоб сами проявили кретинизм, тьфу ты, креативизм. Где он только этих слов набрался?
Вань, отойдём-ка, Василиса взяла меня за локоть и отвела в сторонку. Проследи там, чтобы никто ненароком Марфушин сухарик не попробовал. Отравится.
Ладно, пообещал я, но вновь поглядел на неё с подозрением. Ты откуда знаешь? Зелье, что ли, какое заморское потравное?
Вроде того. Для людей отрава, а вот для некоторых машин незаменимая вещь.
Машинное масло, что ли? я почесал макушку. Но оно ж должно вонять неприятно. Я не заметил, чтобы у Марфы насморк был.
Это спецсостав для хоумсервов, с умным видом начала объяснять жена. Никто же не хочет, чтобы от слуг всякой дрянью несло. Вот и добавляют присадки, отдушки и приятные ароматизаторы.
Это ты сейчас с кем разговаривала? Я понял только половину из сказанного.
Потом объясню, махнула рукой Василиса. Главное проследи, чтобы никто не отравился.
Хорошо, но ты мне всё-таки потом ответишь на кучу вопросов.
Послезавтра. Хорошо?
Договорились, улыбнулся я. Может, всё-таки баньку тебе организовать? Переоденешься, причешешься
Послезавтра, улыбнулась в ответ жена. У вас же по традиции на третий день жён царю представляют? Ну, вот тогда всё и будет.
Но почему?
Не спрашивай. Просто потерпи.
Брат с женой ушли. Мы с Василисой ещё какое-то время помогали Жанне. Она затеяла разборку в подсобном помещении, так что наша помощь ей явно пригодилась. Я даже слегка увлёкся и не сразу расслышал, когда на улице заорал Сафон:
Его царское Величество, повелитель Шереметева и Обрыдлова, реп Чуднинских, покровитель купцов и меценат искусств, Никанор Долготерпимый, объявляет кулинарный конкурс открытым!
13
И снова в тронном зале было людно. Кроме всех тех, кто был в прошлый раз, теперь ещё и кое-кто из простолюдинов умудрился протиснуться. Всем интересно, как опозорятся царские невестки. И что принесут прочие добры молодцы. Снова царили галдёжь, толкотня и всеобщее веселье.
Филипкина Марьяшка-то, слыхали, что учудила? вещал Василий Стрелков. Вместо муки использовала порошок дурманящий таджикский. Пока пекла, слуги в доме очумели, стали мебель крушить. Чуть всю избу не разнесли по брёвнышку.
Утырка снова не было. А Закидон стоял рядом, гордо выпятив грудь и освещая пространство вокруг себя уже двумя фингалами.
Твоя-то чем удивит? ехидно спросил его Гаврила Отрыжкин.
Мы подобной ерундой не занимаемся, весомо ответил экстремал. У нас более героические замыслы, чем хлеб печь. Вера мне так и заявила: «Не может, говорит, сапожник печь пироги. Ведь пироги слетают с ноги».
А что там у твоей лягушки? обратился ко мне Гаврила.
Увидишь, я загадочно повёл бровью. Кстати, вы ходили со Степаном искать продавца масла?
Какого масла? Что случилось? навострил уши Василий.
Да Марфа чуть царское подворье не спалила, произнёс неслышно подошедший сзади Степан. Хотя, если б твоя была, Закидон, точно бы спалила.
Так что с продавцом?
Не нашли, махнул рукой старший. Весь базар три раза обошли никого похожего. Залётный, наверно.
Так, может, я подсоблю? спросил появившийся рядом Кулиб. Посмотрим записи с камер. Там их сейчас пять штук.
Посмотрим, если опять не забухаем сегодня, Гаврила подмигнул Закидону.
Не, я пас, замахал руками экстремал. У меня третьего глаза нет. Боюсь, на этот раз голову целиком оторвёт!
Его царское Величество, повелитель Обрыдлова и Шереметева, хозяйства Чуднинского, меценат искусств, наук естественных и противоестественных, физкультуры и спорта, Никанор Долготерпимый! заорал вдруг выступивший из-за портьеры Сафон.
Батюшка был грозен на вид, суров на лицо и громогласен на голос:
Ну, ребяты, показывайте, с чем пришли! Начнём с боярчуков и прочих добрых молодцев, а закончим сыновьями моими.
И смотрины хлебов начались. Кто принёс кулич, кто калач, кто приволок баранок разноцветных. Фотиния, жена Василия Стрелкова, принесла торт, украшенный розовыми и жёлтыми розочками и шоколадного цвета вензелями.
Полено! гордо провозгласил Василий, когда произведение его супруги вкатили на тележке и откинули колпак.
Неплохо, неплохо, довольно пробасил батюшка, отрезая кусочек «полена» и пробуя его на вкус. С чайком, пожалуй, ещё лучше будет. Ну что ж, Степан, твоя очередь.
Брат щёлкнул пальцами, и слуга выкатил тележку. На красивом рушнике лежал обгорелый бесформенный кусок.
Ай да креатив! воскликнул после полуминутной паузы царь. Ну, Марфуша, ну, рукодельница! и, не сдержавшись, заржал во весь голос.
Степан тоже стоял весьма довольный произведённым эффектом. Насмеявшись вдоволь, батюшка вызвал среднего брата. Абрам, стоявший среди купечества, гордо выпятив маленькое пивное пузико, сам выкатил ажурную тележку, накрытую покрывалом. С поклоном грациозно сорвал ткань. На золочёном подносе лежал пряник в виде золотой монеты.