Я слушал, слушал с нарастающим удивлением, а потом не выдержал и спросил:
Валя, ты что, больная?
Табельщица оскорблённо взвилась, сверкнула глазами и, уже отворачиваясь, выругалась: «Алкашня чёртова». После этого она отправилась к себе, я пошёл в термичку, и серая птичка тоже улетела куда-то по своим делам.
Новая рабочая неделя началась со старых забот. Печка позор отечественного машиностроения по-прежнему не работала, и мы по-прежнему с ней возились. Я погрузился в ремонт по уши во всех смыслах, а Владик время от времени отвлекался на непосредственные обязанности термиста получал образцы и загружал в печи или же, наоборот, выгружал и отдавал. Всё, в общем-то, шло как обычно, пока не пришла очередь испытаний на тыщу двести работа для двоих.
Я уже стоял, облачившись во всё необходимое фартук, щиток, рукавицы, уже держал клещами лоток с образцами, уже сказал Владику «готов», но когда печь распахнулась, застыл от неожиданности, позабыв обо всём. Потому что излучение вместо ярко-оранжевого сегодня тоже оказалось серым. Таким же, как всё вокруг.
Да ты что?! Владик торопливо подбежал ко мне, выхватил клещи с лотком, сорвал уже занявшиеся огнём рукавицы. Сдурел?! Сгореть хотел?! А ну, показывай руки! Нет ожогов, слава Богу!
Похоже, я пропал.
Пропал бы без меня.
Нет, ты не понимаешь. Боря тоже цветов не различал. Мать его сказала.
Ты сядь, передохни, а то бред какой-то несёшь. Он усадил меня на стул. Борина мать? А зачем ты к ней попёрся?
Хотел чего-нибудь узнать.
Ну и как? Чё-нить узнал?
Да сам не понял. Но об этом она говорила. И про запахи, и про цвета.
А что с ними?
Я запахов не чувствую. И цветов не различаю.
Владик хмыкнул, задумался, потом с видом диванного вирусолога предположил:
Может, какой-то ковидный дальтонизм?
Слушай, я серьёзно вообще-то.
Ну и я тоже. Разные ведь штаммы. Может, уже и такой есть.
Да ты не понимаешь! Я не только их не чувствую, я их не помню. Не помню запахи!
Ну а цвета помнишь?
Не знаю, я растерялся, почесал затылок. Вроде помню.
Ну и не парься. Осень, хандра. Снег пойдёт всё пройдёт. А пока вот на, рюмочку, он плеснул в стакан водки, протянул мне. Чтобы вкус не забыть.
Едва я успел осушить стакан, как в термичку проник именно проник, чуть приоткрыв дверь и просочившись в образовавшуюся щель, Саныч. Смерил взглядом стакан, потом меня, затем Владика.
Что, подлецы, пьёте? А печь?
Чиним, хором откликнулись мы.
Только там, по ходу, электроника глючит, добавил Владик. Регулятор.
Глючит электроника, значит, топайте к Антонам, велел шеф. И смотрите, если до конца недели не почините сниму надбавки.
Он вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Владик указал пальцем шефу вслед и одними губами произнёс: «Подслушивает». Подслушивать Саныч взял привычку после Бориного самоубийства очень теперь боялся ещё что-нибудь «упустить, недоглядеть».
Какой хороший у нас начальник, чётко и громко, будто под запись, произнёс Владик. Верно, Даниил?
Несомненно, Владислав, поддержал я, чувствуя, как сто грамм начинают действовать, а проблемы пусть временно, но отступают.
Мы выкрутили из печки температурный регулятор и принялись по очереди мусолить в руках, будто надеясь починить таким способом. Наконец Владик вздохнул:
К головастикам надо идти.
Идти никому не хотелось, поэтому скинулись в камень-ножницы-бумагу. Владик радостно чикнул мою бумагу своими ножницами, и я потащился на третий этаж.
Двух молодых инженеров с одинаковым именем Антон в нашем цеху прозвали головастиками и в целом не любили, считая чересчур заносчивыми, высокомерными и вообще противными. Хотя пользы головастики приносили порядочно. Один из Антонов лихо управлялся с оформлением отчётов, актов, форм и вообще любой документации. Другой не менее лихо чинил любую электронику, но и ту, и другую работу они обычно делали вдвоём. По принципу один работает, другой руководит. Лично я про себя называл того из Антонов, что был немного повыше, Болеком, а второго Лёлеком.
Вошёл я без стука и застал головастиков врасплох по уши в каком-то сетевом шутере. В первый момент они испугались и торопливо погасили мониторы, но потом увидели, что это не Саныч, а всего лишь я, и снова погрузились в игру.
Парни, тут вот, я помахал регулятором. Починить надо. Желательно сегодня.
Желательно ему, хмыкнул Болек, не отрываясь от экрана.
Это тебе не образцы в печку класть, поддержал Лёлек. Тут тонкие материи, наука.
С меня бутылка, пообещал я. Кока-колы. Двухлитровая. Ну или что вы там, молокососы, пьёте?
Ладно, оставляй, Болек указал пальцем на стол. Гляну, что вы у себя в термичке спьяну натворили.
Главное, чтоб сами до нас не чинили, усмехнулся Лёлек. Молотком с напильником.
После этого оба защёлкали мышками с удвоённым усердием, давая понять, что я могу идти. Но я не ушёл.
А вот скажите мне кое-что, яйцеголовые, если вы такие умные.
Да, мы такие, равнодушно согласился Лёлек. Болек только недовольно покосился похоже, из-за меня он проигрывал.
Так вот скажите мне, зачем бы кому-то отбирать у людей запахи и цвета?
У тебя ковид, что ли?
Да не ковид. И и не у меня. Так, вообще. Гипотетически.
Гипотетически, ухмыльнулся Болек. Не думал, что ты такие слова знаешь.
Гипотетически вопрос, кстати, интересный. Лёлек закрыл шутер и задумался, подперев подбородок. Отбирать запахи и цвета Зачем? Для снижения энтропии? Запахи, цвета лишний хаос, верно?
Неверно. Болек тоже выключил игру. Если я отличаю красный от зелёного и чувствую, когда кто-то пукнул в электричке, это ещё не значит, что я создаю лишний хаос. Он повернулся ко мне. Может, скажешь наконец, гипотетик, у кого отобрали цвета и запахи?
У Бори-блаженного. И вот у этих, я достал из кармана помятый список, протянул.
А кто это такие? Лёлек пробежал глазами фамилии.
Да чёрт их знает. Какие-то его знакомые. Но точно не с завода. В общем, без понятия.
Так погугли. Болек даже брови поднял от удивления. Ты что, вчера родился? В соцсетях глянь.
В соцсетях? машинально переспросил я и тут же просиял. Парни, да вы и правда мозговитые?
Ясен хрен.
Лёлек пожал плечами, снова запуская шутер. Болек брезгливо вертел в руках неисправный регулятор.
В термичке интернет не ловил, а устроившись с телефоном в коридоре у стенки, я почти сразу был изгнан вездесущим Санычем. Поэтому гуглить Бориных «сородичей» начал только в трамвае, по дороге с работы. А продолжил уже дома за компьютером, попутно поедая печенье и попивая чай.
Если изначально я думал, что многих из списка вообще не найду в соцсетях, то по факту вышло наоборот. На каждые имя-фамилию даже на вроде бы редкие поиск выдавал по десять-двадцать страниц. Десятки страниц совершенно разных людей разного возраста из разных городов и даже стран. И я понятия не имел, кого конкретно имел в виду Боря.
Повезло лишь с иностранкой такая страница нашлась всего одна. Вместо фотографии была картинка с тлеющей сигаретой на чёрном фоне, а над ней написанный по-английски статус. «Nobody loves me».
«Никто любит меня, машинально перевёл я и тут же сам себя одёрнул: Бред».
Правильный перевод «никто меня не любит», ведь в английском нет двойного отрицания, как у нас. И всё же первая версия засела в мозгу, вызывая какое-то гадостное тревожное чувство. А от чёртовой картинки с аппетитно тлеющей сигаретой зверски захотелось курить.
Я снова зарыскал по дому и на этот раз, к сожалению, отыскал заначку полупустую пачку с предусмотрительно спрятанной внутри зажигалкой. Первую сигарету выкурил сразу, жадно, залпом, что называется. Вторую уже неспешно смаковал, развалившись перед компьютером и продолжая просматривать многочисленные страницы. Настырно выискивал хоть какие-нибудь совпадения, хотя и сам не понимал, какие именно совпадения нужны. Город, возраст, место работы или, может, любимое кино, музыка, книга?