Юрка высадил его возле дома, встретиться договорились завтра после обеда «собеседование» Жаров, так отрекомендовал Дубровин неведомого пока Максу благодетеля назначил на пять вечера. Распрощались, и Макс пошел сдаваться. Отец радость тщательно скрывал за подозрением и недоверием, только что душу из Макса не вытряс, выспрашивая все подробности.
Болван, выдал он в итоге.
Макс вздохнул и опустил голову, чтобы скрыть глуповатую улыбку. В голосе отца звучало облегчение и усталость, он обнял сына, потом отвесил ему крепкий подзатыльник.
Выводы сделал? Макс кивнул, украдкой глянул на часы. Отец перехватил его взгляд и понял все без слов.
Вещи твои в комнате, сказал он, мобильник тоже там. Твоя вчера звонила, про тебя спрашивала, я сказал, что все по-прежнему.
«Твоя» Макс копался в большой спортивной сумке, нашел свой телефон, но звонить не стал. Быстро привел себя в порядок, переоделся и попрощался с отцом, пообещав вернуться к вечеру.
Иди уже, жених, проворчал отец, только много не пей на радостях, а то сам тебя ментам сдам.
Пить Макс не собирался, он вообще не очень хорошо себе представлял, что ждет его при встрече с Настей. Она не уехала, это обнадеживает, но за месяц с лишним произойти могло все, что угодно. С одной стороны, надо бы позвонить ей, предупредить, что скоро придет, а с другой, зачем портить сюрприз? Если это, конечно, будет для нее приятным сюрпризом, а не наоборот.
Настя снимала однушку на третьем этаже старой кирпичной пятиэтажки. Договор с хозяйкой подходил к концу, тетка собиралась продать квартиру, о чем и предупредила Настю аж за три месяца. Девушку такой поворот не расстроил после свадьбы жить они планировали в квартире Макса, а отец пообещал съехать на дачу: за городом воздух приятнее. Но теперь все могло измениться.
Макс постоял во дворе, поглядел на знакомые окна, потом решился, и поднялся на третий этаж. Прислушался к звукам из-за двери то ли телевизор работает, то ли просто музыка играет, толком не разобрать. Непонятно, одна она там или нет, или вообще дома никого. Постоял еще с минуту и нажал кнопку звонка, выдохнул, успокаивая зачастившее в предчувствии встречи сердце.
Дверь приоткрылась, Настя держала ее за ручку с той стороны, и едва не выпала на площадку, когда сообразила, кто это к ней в гости пожаловал.
Макс! она с порога налетела на него, расцеловала в обе щеки, только что на шее не повисла, Макс, тебя отпустили? Когда, что теперь будет? Мне твой отец не разрешил к тебе в тюрьму приходить, я его в машине ждала Ты что молчишь?
А тот малость оторопел от такого напора, не ожидал, честно говоря, из последних сил старался выглядеть серьезно и сурово, но Настасья сейчас бы и мертвого расшевелила. Ее радость была неподдельной, настоящей, она ждала его, скучала, волновалась и ни в чем не упрекнула. И все было по-прежнему, она ничуть не изменилась за тот месяц, что они провели в разлуке. И она, и ее привычки, и желания, движения, голос, взгляд: Макс искал и не находил подвоха, и успокоился, наконец, выдохнул облегченно все в порядке, она ему не врет. В квартире тоже все, как обычно чистота, порядок, пахнет приятно, чужих вещей нет.
Есть хочешь? Настя завязывала халат, и кинула Максу его футболку.
Неплохо бы, признался тот. Завтрак и обед сегодня прошли мимо, оставалась надежда на ужин, и его пропускать не хотелось.
Шарлотка есть, сказала Настя, утром испекла. Будешь?
Шарлотка это хорошо, тем более что печет Настасья отменно. Хорошо, но мало, после недавних потрясений организм требовал более серьезной еды, чем пирог с ягодами.
Буду, Макс одевался, на десерт.
Давай схожу, куплю что-нибудь, предложила Настя, подошла, обняла его, боднула макушкой в грудь. Я ж не знала, что ты придешь, приготовила бы что-нибудь вкусное. Ты не предупредил.
Сам схожу.
И не смог сделать и шагу Настя не пускала его, смотрела снизу-вверх, смотрела серьезно, без улыбки:
Тебя точно отпустили?
Точно, в сотый, наверное, раз, сказал ей Макс, точно-точно. Я и право на реабилитацию имею, мне адвокат скажет, что делать. Хочешь, вместе пойдем.
Не пойду, поморщилась Настя, обхватила его еще сильнее и проговорила еле слышно:
Ко мне теперь поедем? Я матери сказала, что в августе не получится, приедем в сентябре после моего дня рождения. Она нас ждет, хочет на тебя посмотреть. И теперь ведь надо заново заявление подавать
Тогда я лучше в сизо вернусь, пробормотал Макс. Настя обиженно отвернулась и отошла к окну, принялась поправлять растрепавшиеся волосы. Достала из кармана заколку, собрала «хвост» и звонко щелкнула зажимом. И пристально смотрела через стекло, точно видела там нечто до жути интересное, не обращала на Макса внимания. Тот подошел, наклонился, хотел поцеловать ее и едва успел увернуться Настя толкнула его локтем, но удар пришелся в пустоту.