- Пожалуй, - признал после паузы Лева. - Часы, насколько я понимаю, были для тебя некой вершиной. Так?
- Верно, - согласился Петрович.
- А это - заготовка. Часть чего-то большего.
- Угадал.
- Но все равно потрясает.
Конструкция, что произвела столь сильное впечатление на Корзинкина, не была особенно сложной. Две шестерни, одна побольше, снабженная рукоятью, другая поменьше, сантиметров десяти в диаметре, были установлены на штативы и связаны между собой цепью. Обычная передача, какую увидишь в любом велосипеде. Вот только сделаны были шестерни, штативы и цеп* из стекла. Каждое звено отлито с необычайным тщанием, скреплено с другими тончайшими металлическими стержнями, и гибкостью стеклянная цепь не отличалась от обычной.
- Чего ты задумал? - осведомился Корзинкин. - Стеклянный велосипед?
- Его уже делали, - серьезно ответил Петрович. - Есть сведения, что Орлов…
- Граф?
- Нет, купец, основатель лучшего в России стекольного производства. - Стрекалов прищурился: - Так вот, есть сведения, что он сделал стеклянный велосипед. Целиком стеклянный - от сиденья до колес. Только шины стояли обычные.
- И на нем можно было ездить?
- Разумеется, можно. - Стрекалов провел рукой по цепи и задумчиво добавил: - Дети катались.
- Игрушка.
- Уникальная игрушка, - уточнил Илья. Внешне Стрекалов и Корзинкин были и похожи и не похожи друг на друга. Оба невысокие, оба, несмотря на относительную молодость - даже сороковник не разменяли, разве это возраст? - растеряли почти всю шевелюру. Вот только Лева оставшиеся на висках и затылке волосы отращивал и вязал в игривый хвост, а Илья брил голову почти под «ноль». Оба не отличались худобой, но Корзинкина можно было свободно назвать «несколько полным» (злопыхатели и вовсе предпочитали термин «расплывшийся»), а вот при взгляде на плотного Стрекалова люди понимали, что он не забывает посещать спортивный зал. Лицами же друзья были абсолютно не похожи. У Левы - античной лепки, глаза чуть навыкате, нос чеканного профиля, у Ильи - круглое, непримечательное, с носом картошкой и сохранившимися с самого детства толстыми щеками. «Рожа рязанская», смеялась Оксана, однако во взгляде маленьких серо-стальных глаз Стрекалова читались глубокий ум и неукротимая решительность. Предки Ильи были деревенскими, но не деревенщиной.
- Так что же ты задумал?
- Секрет.
Они вернулись в кресла, удобно развалились на мягких подушках, пару мгновений молча смотрели друг на друга, а затем Петрович потянулся и взял со стола деревянную шкатулку:
- Будешь?
- А как же! - с энтузиазмом отозвался Корзинкин. - Побывать в гостях у олигарха и не выкурить сигару? Меня же засмеют.
- Теперь не засмеют.
Илья обрезал две длинные «Гаваны», и спустя несколько секунд к потолку устремились клубы ароматного дыма.
- Хорошо… - протянул Корзинкин. Помолчал и, внимательно глядя на Стрекалова, негромко закончил: - Жаль, что Яшка не приехал.
- Жаль, - спокойно отозвался Петрович.
В его тоне не было ни раздражения, ни досады, Илья понимал, что рано или поздно они упомянут в разговоре четвертого друга.
- Звонил?
- Я ему, - уточнил Стрекалов. - Когда приглашал.
- А он не перезвонил. -Угу.
Лева повертел в руке тлеющую сигару.
- Мама Валя говорила, ты ему работу предлагал?
- Угу. - Илья пустил колечко дыма и разглядывал его с таким вниманием, словно именно в этой призрачной конструкции заключался Божий промысел. - В очередной раз.
- Он снова отказался?
- Сказал, что у него все в порядке.
А сейчас в голосе промелькнула обида.
Из четверки неразлучных друзей Стрекалов добился больше остальных: владелец крупной финансовой компании, миллионер, известный в стране человек, он мог очень и очень много, но… но его друзья, самые настоящие, «родом из детства», не спешили обращаться за помощью.