Из-за корзин показалось существо в льняной косоворотке, из-под которой торчали высокие сапоги. Подошвы у них были наполовину оторваны, отчего казалось, что сапоги улыбаются.
Злыдень присматривался к Прохору, водя длинными торчащими в стороны ушами.
За ним показалось второе существо поменьше, размером с Мурку, в разорванном по низу сарафане. Зелёные глаза так и шныряли по горнице.
Над головой второго показалось существо третье, но увидев домового, тут же спряталось, а потом высунулось, прикрываясь широким подолом второго злыдня.
Ты домовой, значит, будешь? спросил первый.
А если домовой, то что? ответил Прохор.
А то, что мы злыдни и теперь мы здесь хозяева.
Прохор скривил губы.
Что же, хозяйничайте, сказал он, сел на лавку и сцепил на груди руки.
Злыдни переглянулись.
Чего это он, Буча? спросил третий, дёргая первого за рукав. Прогонять нас не собирается?
Первый, как выяснилось Буча, фыркнул.
Собирается, не собирается, мы своё дело знаем, Насупа, Коробейка, по местам!
Двое злыдней кубарем покатились по полу. Один юркнул за печку, другой под лестницу. Зашуршали, забренчали. Веник со страху под лавку забился. Каждым прутиком задрожал.
Буча осторожно шажок за шажком к Прохору приблизился.
Так и будешь сидеть? прищурив чёрные блестящие глазки, спросил злыдень.
Домовой поднял глаза к потолку. Там как раз Коробейка раскачивалась на пучке сушёной петрушки. Верёвочка порвалась, и злыдня с визгом полетела на пол. Откуда-то выскочил третий злыдень Насупа и подставил падающей руки. Прохор проследил за свободным падением Коробейки, уклонился от летящего в него сапога и снова поднял глаза в потолок.