«Я найду правду», пообещала она мне.
Мне хотелось ей верить.
В течение нескольких недель я ела и спала под крышей Стражей, слушая, как эти люди, отмеченные татуировкой в виде двух сцепленных полумесяцев на подушечке большого пальца знаком «ученика», говорят о потусторонних силах и распространении зла, скрывающегося в обличии человека.
Все происходящее было настолько удивительным, что часть меня начала задаваться вопросом, есть ли в этом правда. Это объяснило бы то, что видел мой отец, но не то, что случилось с ним потом.
Моя мать в этих стенах была в своей стихии. Она быстро поднялась в звании. Я не знала, какова ее роль, но она больше не работала в продуктовом магазине, и все называли ее «старейшиной», когда она говорила.
Она обещала, что я увижу правду. Так и случилось в ту ночь, когда она отвела меня в лесную чащу за городом. Я стала свидетелем того, как она и другие Стражи привязали «ведьму» к столбу на куче сухих веток и зажгли спичку.
Той ночью я сбежала.
В каком-то смысле с тех самых пор я всегда куда-то бегу, уносясь прочь от того, что сделала моя мать. И чего не сделала я.
Я и по сей день слышу вопли той женщины в своих снах.
А твой отец? Он тоже мертв? спрашивает Софи насмешливым тоном.
Упоминание об Эдди напоминает мне о нападении Тони. Элтону пришлось вызывать скорую помощь.
Нет, но он болен.
А что с ним?
Разве ты еще не знаешь?
В какую игру она играет?
Через мгновение Софи кивает, подтверждая мои подозрения.
Итак, ты выросла в окружении разговоров о демонах, и все же ты не веришь в них.
Думаю, это хорошо, что у меня верное понимание реальности, нежели у обоих моих родителей. Плюс всепоглощающий страх не стать такой, как они.
Вероятно, да. Снова этот любопытный тон. Но Софи не предпринимает новых попыток допроса на эту тему, однако и соболезнований не выражает. Как же ты ступила на эту дорожку, выбрала дело своей жизни?
Я пожимаю плечами.
Одно за другим, знаешь ли. А еще мне нравится не голодать.
Ты не желала завести новую семью, дом? Нормальную жизнь?
Моя жизнь никогда не будет нормальной.
Я подумывала обратиться в полицию после той роковой ночи в церковном подвале, но у меня не было никакой веры в систему, которая уже подвела моего отца. Я боялась, что мне не поверят или, еще хуже, заставят вернуться к матери. Я отказывалась всякий раз, когда работники приюта для подростков задавали вопросы: «Как тебя зовут, милая? Где ты жила раньше? Что ты можешь рассказать о своих родителях?» Я знала, что они просто пытались помочь, но анонимность позволяла мне чувствовать себя в большей безопасности. А потом я встретила мошенницу Тэррин. У нас были грандиозные планы переехать в Лос-Анджелес и жить в фургоне у океана, пока ее не арестовали, а меня не затащили в кузов внедорожника головорезы Корсакова.
Последние несколько лет я двигалась к чему-то, что отдаленно напоминало «нормальное». Я получила аттестат и пошла на художественные курсы. Буквально на прошлой неделе я присматривалась к программам в местном колледже. Так поступают нормальные двадцатиоднолетние люди.
Я продолжаю выдавать Софи информацию о себе которую она каким-то образом уже знает и почти ничего не получаю взамен.
Так твой муж в тюрьме?
Вроде того, загадочно произносит она.
Я ничего не знаю о том, как вызволить человека из тюрьмы, если только тебе не нужно, чтобы кто-то украл ключ, с чем, я уверена, вполне справится один из них. Я киваю в сторону ее устрашающего отряда.
Может, тебе следует выставлять себя в более выгодном свете? Полагаю, ты обнаружишь, что это в твоих интересах. Люди, как правило, дольше сохраняют жизнь тем, кто представляет для них ценность.
Не могу понять, урок это или угроза.
Я просто не понимаю, почему ты выбрала меня.
Я не выбирала тебя. Малакай выбрал.
Но почему? И кто этот человек?!
Признаюсь, я и сама не совсем понимаю. Я переживала. Однако ты произвела на меня впечатление, особенно для человека твоего возраста.
Тебя впечатляет моя способность воровать?
Это единственное достоинство, которое ты в себе видишь? Софи склоняет голову набок, ее внимание скользит по моим длинным черным волосам. Они были шелковистыми, словно вороново перо, в начале вечера, но мелкий дождь все испортил. Ты, безусловно, опытна. Настолько опытна, что можно сказать, будто кто-то благословил тебя божественным талантом.
Я почти уверена, что существует запрет на мой талант. Хотя иногда я сама себе удивляюсь, как легко у меня получается присваивать себе вещи чужих людей.
Софи ухмыляется.
Я вижу проницательную молодую женщину, которая научилась выживать и приспосабливаться, несмотря на то, что ее предали и бросили самые близкие ей люди. Женщину, которая с великолепной точностью оценивает свое окружение и с должной осторожностью относится к опасностям, но у которой есть сила духа, чтобы не терять рассудок даже в самых рискованных ситуациях. Женщину, которая знает, когда у нее нет другого выбора, кроме как сделать все возможное в сложившихся обстоятельствах. Все это сослужит тебе хорошую службу.
Мои щеки краснеют. Я не привыкла получать комплименты. Не могу вспомнить, когда это произошло в последний раз. Однако я не упускаю скрытый смысл что бы Софи ни запланировала для меня, выхода нет.
Я встречалась с ним? С Малакаем?
Нет, но, возможно, еще встретишься.
Софи увиливает, а значит, ей есть что скрывать. Другой вопрос слетает с языка:
А что будет после того, как я помогу тебе освободить мужа?
Твоя задача будет выполнена.
И я не буду тебе должна? Ты отпустишь меня?
Я не смогу вернуться к своей жизни в Нью-Йорке. Только не при живом Тони. Может быть, мне следовало позволить Софи убить его.
Что-то непреклонное мелькает в ее глазах.
Это я буду у тебя в долгу. В неоплатном долгу.
Это словно отголосок того, что я говорила ей раньше о Корсакове.
Но выбора у меня нет.
Нет. Ее голос становится жестким. Словно мысль о том, что я могу отказаться помочь, приводит ее в бешенство. Однако это имеет смысл, если на кону стоит жизнь ее мужа.
Звук лезвия, скользящего по ножнам, привлекает мое внимание к желтоглазому мужчине. Он убирает меч Софи после чистки, а я почему-то вижу в этом жесте невысказанное предупреждение.
Я нервно сглатываю.
Ты можешь хотя бы
Все будет понятно, когда придет время. Но оно еще не пришло. Софи переключает свое внимание обратно на газету, встряхивая страницы.
Как бы мне ни хотелось надавить, воспоминания о Корсакове и убитых наемниках все еще свежи в памяти. Я глубже закутываюсь в шерстяное одеяло и наблюдаю, как мир внизу погружается во тьму, гадая, как долго мне придется выжидать, прежде чем я смогу улизнуть от этих безумцев.
Затем каким-то образом мне все-таки удается отвлечься.
* * *
Ты живешь здесь?
Oui[6].
Но это, типа, настоящий замок. Построенный на вершине холма, возвышающегося над очаровательным старым городом, с каменными стенами и железными воротами, брусчаткой и башнями, увитыми плющом и увенчанными шпилями, парящими высоко над нами.
Oui. Это наше шатó[7]. Мое и Элайджи.
Знаю, что уже должна искать пути к отступлению, и все же я очарована видом. Медленно повернувшись, я рассматриваю просторный двор в средневековом стиле, и здесь нет ничего, кроме черного автомобиля, в котором мы прибыли, и одинокого полосатого кота, сидящего на лестнице и хлопающего по ней лапой. Охранники-убийцы исчезают в отдельном здании чуть меньшего размера, прихватив с собой сумки со смертоносным оружием.
Я замечаю маленькую дверь рядом с воротами, которая, кажется, является выходом в город.
Для места подобного размера здесь должно быть что-то еще. Я не вижу камер наблюдения, но это не значит, что их нет.