А для чего тебя отец так учит? Чтобы научиться терпеть?
Нет. Он говорит, что если я не буду обращать внимание на болячки, то буду хорошо чувствовать свой организм.
Это конечно здорово чувствовать свой организм. Но есть болячки, приводящие к смерти. И без доктора не обойтись. Ну, или скажем без посторонней помощи.
А папа мой говорит, что если чувствовать свой организм, то когда придет болячка, с которой самому не справиться организм пошлет сигнал. Обязательно. И еще. Такая метода тренировки организма: хочешь, не хочешь, он вынужден заниматься саморегулированием.
То есть самолечением?
Ну, в общем да.
Ты хочешь сказать, что если в организме не хватает какого-то вещества, он может сам его создать и доставить в нужную точку?
Да. Папа считает, что если смолоду организм, если конечно он здоровый, приучать справляться самому, можно вообще про врачей позабыть. Если захотите, я вам много еще чего об этом порасскажу.
Захочу. Обязательно захочу. То, что ты говоришь Нечто подобное я слышал уже, но все же предпочел бы слушать не на ходу, а сидя в кресле, за чайком. Ну что, Григорий Григорьевич, а не пора ли нам уже найти турнирный зал и на сегодня дела закончить?
Вот чудеса: Слонов обратился по имени отчеству! Как к старшему. Значит, Гриша чем-то вызвал уважение. Было очень приятно.
Продолжили путь. Прошли квартал. До нужного поворота оставалось всего ничего. И тут дорогу им перебежала, кто бы вы думали? Ну конечно черная кошка! Красивая черная кошка с ярким белым пятном на боку. Не просто перебежала. Сначала она сидела, смотрела по сторонам, выставляла вперед лапку. Убирала. Опять выставляла. Как будто думала бежать не бежать. И, когда друзья уже совсем с ней поравнялись, стрелой перелетела на другую сторону улицы. Они остановились как вкопанные. Глупо смотрели на свои ботинки, на кошку на другой стороне улицы, опять на ботинки, друг на друга.
Да! Дела. Гриша, ну что ей не сиделось здесь? Что там лучше что ли?
Мой папа говорит, что кошка чувствует опасность.
От нас какая опасность? Кыс-кыс. Иди назад, мы тебя не тронем.
А может она нас предупреждает: «Не ходите, там опасность!»
Глупо и стыдно. Идти надо. Время позднее. А перешагнуть боязно.
Владислав Сергеевич, а вы в приметы верите?
Нет. Не верю. Я же коммунист, какие приметы! Двадцатый век на дворе. А ты веришь?
Я? Нет, я тоже не верю. Пойдем?
Ага, пойдем уверенно ответил Слонов. При этом оба продолжали стоять. Ступни вросли в асфальт, лишь головы глупо крутились по сторонам. Вслух не сказали, но оба ждали вдруг кто-нибудь пересечет кошкину линию. Но, увы! Вечером в провинциальном городе ни прохожих, ни машин. Пришлось поворачивать назад и идти в обход. Получилось долго. Забрели даже на какую-то улочку без названия.
Глава 4
В которой появляется очень интересный человек.
Но тут на узкой улочке появился прохожий. Никуда не спешил. Гулял себе вечером, дышал полезным морским воздухом. Положив руки в карманы серого плаща, мерил неспешными шагами улицу. Лет ему было примерно пятьдесят-пятьдесят пять, щуплый, среднего роста, в больших роговых очках. Из под берета торчали совершенно седые волосы. Смотрел не прямо и не в сторону, а скорее сквозь пространство. Вот так Пушкин гулял по Александровскому саду, отрешался от всего и в голове у него рождались стихи. Знакомые удивлялись: «Странно себя ведет Александр Сергеевич. Проходит мимо, не здоровается. Смотрит на нас и не замечает как будто.»
Добрый вечер, сэр. Извините нас за беспокойство. Не могли бы вы нам помочь?
Человек поднял голову и своим колючим взглядом пропорол Гарова и Слонова. Вдруг отчего-то взгляд смягчился, в глазах появились искорки, и незнакомец изрек нечто неожиданное:
А я смотрю, вы гуляете без головных уборов?
Нам не холодно.
В приморском городе, в пятистах ярдах от берега очень опасно вечером без головного убора. Внезапный порыв ветра и отправитесь в больницу. Хотя откуда вам это знать в Москве ведь нет моря, правда?
Это было уже слишком! Можно подумать, что у незнакомца в очки встроен миниатюрный рентгеновский аппарат, который вместо внутреннего строения показывает полное досье. Первым прервал немую сцену Гриша:
Простите, сэр, неужели вы определили по акценту?
Ну, нет. Английский ваш безупречен.
Гриша не унимался:
Но как же вы узнали? На нас ведь не написано.
Написано. Вот здесь, на вашей куртке. И даже очень четко написано, хоть и не крупно.
Даже наблюдательный Слонов поразился:
Но ведь эти буквы можно принять за Болгарские или Сербские.
Какая может быть Болгария, если здесь написано Москва.
Оба посмотрели на куртку. И действительно слева на белом фоне было написано «Фабрика Большевичка Москва»
Так что я вас разочарую: никакой дедукции тут нет.
А я уже подумал, что вы Шерлок Холмс с улыбкой сказал Гриша.
Нет. Я не Шерлок Холмс. Я Уотсон.
Грише показалось, что погружается в сказку, в параллельный мир:
Доктор Уотсон?
Незнакомец усмехнулся слегка. Видимо этот вопрос ему уже задавали и не раз.
Нет, просто Уотсон. Хотя, тоже немножко литератор.
И вы по-русски умеете читать?
Уотсон с легкостью перешел на русский и сказанул такое, что у друзей рты от удивления открылись:
А вас это удивляет господин ох! Извините товарищ Гаров? А объясняется все просто. Сегодня в клубе Пауэр мне сказал, что из России приехали двое шахматистов. Но даже если б и не сказал, я бы все равно догадался.
Догадались бы, как?
Если не ошибаюсь, в июньском номере шахматного журнала «64» обзор юношеского фестиваля в Москве и на обложке ваше фото, кажется Гриша?
Значит, вы имеете отношение к шахматам?
Вы не наблюдательны господин Гаров. Или скорее у вас избирательная память. А это хорошо для коммерции, но не для шахмат. А не желаете ли по чашке чаю? Я живу здесь рядом. Разговаривать гораздо приятнее сидя в уютном кресле, за чашкой чая.
Опытный Слонов задал в ответ обязательный вопрос:
Удобно ли это? У вас семья?
Семья. неопределенно ответил Уотсон.
Мы не разбудим? Ой, простите, я не представился. Слонов.
Господин Слонов, знаете, что такое the ground floor?
Ну, это первый этаж по-английски.
Не совсем. Видите, вот мой дом. А вот эти пять ступенек ведут в как по-русски лучше сказать полуподвал, да? Отсюда и ground floor. Окна прямо вровень с землей. Там мой кабинет. Причем видите с отдельным входом.
А семья? спросил Слонов
Семья там Уотсон показал куда-то вверх. Вроде бы в район верхнего этажа.
Комната оказалась довольно приличных размеров, с необычайно большим количеством дверей (Одна входная, с улицы, вторая вела наверх, еще одна в туалет, и, наконец, четвертая в кухню) и имела три центра притяжения: камин, с тремя креслами полукругом, стол под свисающим абажуром и тоже три кресла, и, наконец, телевизор и опять же три кресла. Но самое удивительное, что в самой середине комнаты стояло кресло с механизмом, которое с помощью рычага легко поворачивалось и занимало место у телевизора, у стола, у камина. Это конечно было хозяйское кресло с кармашками, в которых лежало много необходимых вещей: бумага, ручки, карандаши, газеты, спички, справочники. На стенах висели картины, фотографии, а снизу их подпирали книжные шкафы.
По всей комнате стояли пепельницы. Их было так много, что целый полк мог зайти, покурить и пойти на войну. Особого упоминания заслуживает демонстрационная шахматная доска с плоскими фигурами на магнитах, висевшая прямо над камином. Как правило их используют для занятий с молодежью или во время турниров для показа партий публике. Обычную доску больше чем с двух-трех метров не рассмотришь.
Это для красоты? Слонов спросил не из любопытства, а так, чтобы начать разговор с чего-то.
Нет. Это от лентяйства. ответил Уотсон, колдуя над чайником Или как правильно, от лени.