Сию минуту, господин Фрей.
Затем я проследовал за Макгреем в библиотеку. Там тоже царило разорение, но не такое, как в прихожей, для сей комнаты это было привычное состояние: ее заполняли кренящиеся стопки книг, коллекция причудливых поделок и множество недопитых бокалов и стаканов. То были Макгреевы угодья, и прислуге разрешалось только приносить сюда уголь, уносить отсюда грязную посуду и вытирать разлитые жидкости.
Шагнув в комнату, Макгрей едва не оказался сбит с ног своими псами игривым золотистым ретривером по кличке Такер и гигантским черным мастифом Маккензи, у которого была отвратительная привычка пускать слюни.
Тихо, тихо, я в порядке!
Пока Макгрей успокаивал мохнатых зверюг, я направился прямиком к графину и налил себе щедрую порцию виски.
Внезапно у меня закружилась голова, онемели пальцы, сжимавшие стакан, а ступни, казалось, взмыли над ковром. И нет, дело было не в виски; чувство это было сродни потрясению и неверию, какие испытываешь, получив удар в лицо.
Так и знал, что это дело нам еще аукнется, сказал я. Правда, не в таком виде. Когда замешаны премьер-министр и королева сама королева выдохнул я. Господи, как же я скучаю по старым добрым временам, когда разбираться приходилось только с выпотрошенными скрипачами![2]
Выставив собак из комнаты их бурная радость помешала бы нам работать, Макгрей растянулся на потрепанной софе возле огромного камина. Я протянул ему бокал со спиртным и сел напротив.
С чего начнем? спросил я, потирая лоб и чувствуя себя совершенно разбитым. Какое сегодня число?
Тринадцатое. Ну, то есть уже четырнадцатое.
Черт! У нас всего одиннадцать дней, чтобы спастись от виселицы, если верить Солсбери.
Десять. Он говорил про сочельник.
Я грохнул стаканом по разделявшему нас столику.
Каким образом мы должны выследить группу хитроумных женщин, которые могут скрываться на любом из Британских островов, всего за десять дней? Я сдавил виски пальцами и, подняв взгляд на Макгрея, обнаружил, что он погружен в раздумья. Что такое?
Неа не на любом.
Сказав это, он вскочил и принялся рыскать в горах книг и бумаг. Меня всегда поражало, с какой легкостью Макгрей находил в этом море хлама необходимые страницы и этой ночью он снова не подвел. Он вытянул пожелтевший ветхий лист, сложенный несколько раз, и развернул его на столе. Это была выцветшая карта Великобритании, но несколько мест на ней были помечены красными точками.
Помнишь, та ведьма Белена показывала нам свою карту? Когда мы не знали, куда двигаться дальше.
Как такое забудешь? сказал я, думая о той бедной старой ведьме. Немая, покалеченная и изгнанная своими товарками, она долгие годы вынужденно жила в дикой ланкаширской местности. Она нашла нас, когда мы были на краю гибели, и ее указания стали лишь малой толикой помощи, которую она нам оказала. Мне стало интересно, где она обитает нынче.
Это большая часть отметок с ее карты, которые мне удалось запомнить, сказал Макгрей. Те места, где у ведьм были свои люди. Когда мы вернулись домой после Ланкаширского дела, я на всякий случай восстановил их по памяти.
Макгрей выдохнул я, придавив карту руками и испытывая внезапный восторг. В кои-то веки гениальное решение!
Гениальное? Когда я занимался этим у тебя на глазах, ты заявил, что это очередная идиотская трата времени.
Это тот редчайший случай, когда твоя идея принесла пользу! Насколько точны, по-твоему, эти отметки?
Весьма. У меня хорошая память на карты.
Я пробежался пальцами по отметкам. Большая пентаграмма был нарисована поверх Пендл-хилл[3], кружки поменьше поверх Эдинбурга, Йорка и еще нескольких мелких городков в Ланкашире и Камбрии.
Сомневаюсь, что они вернулись в свои прежние обиталища, сказал я, особенно если кто-то из них докучал премьер-министру. Но для начала весьма неплохо.
А еще мы довольно неплохо знакомы с их историей.
Ты. Ты неплохо знаком. Честно говоря, я помню лишь то, что рассказал Солсбери. Можешь освежить мне память? В кои-то веки у меня есть повод прислушаться к твоим россказням.
Уговаривать Девятипалого не было нужды. Это была его любимая тема даже более любимая, чем односолодовый виски и лошади.
Их история началась в окрестностях Ланкашира во времена охоты на ведьм, объявленной Яковом I. Он постучал пальцем по городу на карте одному из мест, отмеченных красным кружком. Они веками действовали подпольно. Большинство из них были повитухами, деревенскими знахарками и тому подобными. Когда король принялся жечь и вешать их, им пришлось объединиться, чтобы защитить себя. Большинство были католичками, давно привыкшими скрывать свои взгляды и род занятий, так что эти новые гонения не стали для них чем-то из ряда вон.
Но ведь не у всех них были добрые намерения?
Конечно, нет. Паршивая овца найдется в любом стаде. Многие из этих женщин были честными знахарками, но были и те, что, не терзаясь сомнениями, просили кругленькие суммы за сглаз или приворот которые, кстати, работают, не делай такое лицо!
Или за яд, который не оставляет следов?
Макгрей тяжело вздохнул и пригубил виски.
Угу. Иногда они раздавали «амулеты», которые были хитро состряпанной отравой, медленно убивавшей своего носителя, или «проклинали» людей лишь для того, чтобы позже избавиться от них куда более заурядным способом. Тогда-то они и обрели свою дурную репутацию из-за действий тех немногих клеймо легло на всех.
Увы, вставил я, похоже, что преуспели как раз «те немногие».
Макгрей скривился.
Почти угадал. Зелья из плаценты, младенцы на заклание и предсказания будущего по кошачьим потрохам людям запоминалось всякое такое. Ведьмы явно слышали, как народ делится подобными легендами обычно сильно раздутыми, и, думаю, они даже намеренно их поддерживали.
Брови мои взмыли вверх.
Чтобы слишком любопытные не совали носы в их дела?
Ага. Примерно в те времена они создали свой гримуар.
Я кивнул:
Разумеется. Секретный шифр, который понимают только они.
Пясть лягушки, глаз червяги, шерсть ушана, зуб дворняги[4]
Не оскверняй Шекспира этим своим акцентом, умоляю.
Не оскверняй! Это из сраной шотландской пьесы, чертов ты Ай, забудь. Эти странные рецепты состояли из кодовых названий других ингредиентов. Но ни разу за двести с лишним лет они не перенесли этот шифр на бумагу. Он махнул в сторону внушительной коллекции старых книг по ведовству и стопок брошюр, что громоздились вокруг. Я искал везде, где мог, но так и не нашел расшифровку.
И кодовые названия они выбирали самые мерзкие, добавил я. Части трупов, печень евреев Это все было частью спектакля?
Именно, а еще способствовало тому, что их проклятия оседали в головах у людей. Проклиная кого-то, они делали это на публике, и такое проклятье вроде как работало.
Как и проклятие Ардглассов, подумал я, но вслух этого произносить не стал. Та фамилия вызывала у Девятипалого несварение, а мне нужно было, чтобы он сосредоточился на деле.
Так когда же ведьмы превратились в промышлявшую контрабандой и шантажом сложнейшую организацию, которую мы раскрыли в январе?
Макгрей нахмурился и снова принялся рыться в своих книгах.
Сравнительно недавно. Они с самого начала обладали влиянием, и связи друг с другом у них были прекрасно налажены, но насчитывалось их совсем немного; дела свои они вели втайне и тщательно выбирая клиентов.
Он пролистал несколько книг корешки у некоторых совсем рассохлись и держались на честном слове.
Не скажу, когда именно произошел этот сдвиг, но случился он, похоже, примерно пятьдесят лет назад.
Настолько недавно?
Ага. Совсем недавно с учетом самых древних их ритуалов.