8. Создание Виргинии было коммерческим предприятием под королевским патронажем, однако в 1620 году в Америке, чуть севернее, появилась британская колония нового типа. Тогда, в начале XVII века, Англию раздирали жестокие конфликты. Политические и религиозные столкновения достигали невиданной ранее остроты. За паству боролись три группы церквей: англиканские, пресвитерианские и независимые. Англикане признавали божественную иерархию епископов и монархов; англикане «Низкой церкви» были кальвинистами, равно как и пресвитерианцы, которые, в подражание Женеве, поддерживали существующую церковь, только управляли ею не епископы, а старейшины, избиравшиеся в каждом приходе и составлявшие синод; члены независимой церкви не признавали никаких посредников между собою и Богом и воспринимали буквально слова апостола Павла: «выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому» (2 Кор. 6: 17). «Нечистыми» сепаратисты считали и англиканскую, и пресвитерианскую церкви. И та и другая в отместку их преследовали. Поэтому некоторые из них бежали в Голландию, где плохо прижились, поскольку по природе своей были строптивы и неуживчивы. Они вступили в переговоры с Виргинской компанией на предмет приобретения концессии. Испания запрещала доступ в колонии еретикам, опасаясь их пагубного влияния. Англия же, отличавшаяся бóльшим реализмом, считала еретиков преимущественно экспортным продуктом. Сепаратисты искали землю, где «могли бы мирно молиться на свободе». Компания искала колонистов. Сделка состоялась. Затем, поскольку у диссидентов не было капитала, они нашли храбрых спонсоров, согласившихся сформировать компанию, в которой эмигранты участвовали своими персонами, а коммерсанты своими деньгами, причем и те и другие вклады были представлены акциями. Чтобы гарантировать сохранность капитала, было решено, что в течение семи лет все, что будет произведено в колонии, будет отправляться на склад и продаваться компанией. Таким образом, в сентябре 1620 года сто два «пилигрима», среди которых, впрочем, не все были сепаратистами, отплыли на корабле «Мэйфлауэр». По пути судно попало в шторм, капитан сбился с курса, целый месяц блуждал вдоль малознакомого берега, и 21 декабря, после кошмарного плавания, путешественники все же ступили на землю, но не в Виргинии, а неподалеку от мыса Код, где у них не было ни концессии, ни каких бы то ни было прав.
Чарльз Люси. Высадка отцов-пилигримов с судна «Мэйфлауэр» на землю Америки. 1848
9. Перед высадкой все взрослые мужчины из числа переселенцев, то есть сорок один человек, «отцы-пилигримы», собрались в одной из кают корабля и подписали соглашение, где поклялись держаться вместе и подчиняться правилам, установленным по общей воле и для общего блага. На самом деле символическому значению этого соглашения суждено было проявиться лишь позже, как это было с Великой хартией. Особое значение ему придавала идея равенства всех верующих, состоящих членами независимых сект, а также отсутствие на этом побережье какой бы то ни было власти. В Виргинии власть осуществлялась сначала компанией, потом королевскими чиновниками. Пилигримы же с «Мэйфлауэра», сами того не желая, оказались вдруг без хозяев, без руководителей, благодаря чему соглашение религиозного характера превратилось в общественный договор. Назначив губернатором одного из своих Джона Карвера, пассажиры «Мэйфлауэра» основали деревню Плимут, первые годы существования которой были столь же трудны, как и у Джеймстауна. Половина колонии вымерла в первую же зиму. Бывали такие моменты, когда трудоспособными оставались лишь несколько человек, которым приходилось ухаживать за больными, готовить пищу, стирать белье, что они и делали с братским самоотречением. В конце концов, благодаря помощи дружественно настроенных индейских племен, научивших колонистов выращивать маис, Плимутская колония выжила, но с большим трудом, и явно не процветала, поскольку к 1691 году, когда она влилась в колонию Массачусетского залива, в ней насчитывалось всего шесть тысяч колонистов. В новой колонии религиозные принципы пилигримов из Плимута не были в ходу, однако она заимствовала у них важную идею выделение членам сообщества земель в свободную собственность. Из такого широкого распределения землевладений вырастет впоследствии политическое равенство в Новой Англии. «Этот акт, сказал позже Дэниел Уэбстер, зафиксировал будущие формы их правления. Характер их учреждений был определен их основополагающими законами о собственности». Плимутской колонии суждено было зачахнуть и исчезнуть с лица земли, однако влияние ее только росло.
Печать Плимутской колонии. Используется с 1629 года
Джон Уинтроп. Гравюра с портрета работы неизвестного художника XVII века
10. Пуритане кальвинистского направления, основавшие колонию Массачусетского залива, принадлежали к совершенно иному общественному слою, нежели пилигримы с «Мэйфлауэра». Те, все в основном бедняки, прежде чем отправиться в путешествие, на семь лет продались в рабство, словно библейские патриархи. Что касается группы инакомыслящих, получивших в 1629 году королевскую хартию на Government and Company оf Massachusetts Bay, in New England, она состояла из помещиков-дворян и процветающих коммерсантов. В религиозном плане она принадлежала к англиканской церкви («Низкая церковь»); возглавлял ее известный адвокат Джон Уинтроп, а капитал был помещен в акции, без труда выкупленные самими членами. Английское правительство, выдавая хартию, думало, что эта колония, как и Виргиния, будет управляться из Лондона, однако Совет колонии решил перебраться в полном составе в Массачусетс, благодаря чему на деле образовалось почти независимое государство. Джон Уинтроп и его товарищи ни в коем случае не были демократами, а аристократами или, если точнее, теократами. Они признавали классовые и должностные различия. В основе их стремления создать авторитарное государство лежало соединение иудейской теологии, женевской дисциплины и британских традиций. Однако власть в этом государстве, по их мнению, могла быть только религиозной. Они верили библейским текстам, верили в постоянное вмешательство Господа Бога в людские дела, во временный характер власти служителей культа. Они покинули свою страну, чтобы повиноваться своему Богу. «Это Бог, сказал один из них, вложил в мое сердце желание жить вдали от родины, Бог склонил моего отца позволить мне уехать, Бог свел меня с этим благочестивым священнослужителем, мистером Мавериком, с которым я был ранее незнаком и благодаря которому оказался здесь» Они хотели основать святое сообщество, где могли бы на свободе молиться Богу так, как считали нужным, но у них не было ни малейшего желания предоставить такую же свободу другим сектам. Церковь, о которой они мечтали, была просто церковью, такой же, как англиканская, только еще лучше очищенная от самого духа папизма.
11. С первым караваном судов прибыла тысяча переселенцев, затем последовало множество других. Времена в Англии были тяжелые. Политические и религиозные беженцы оседали либо на Антильских островах, либо в Америке. Уже в 1634 году Бостон, основанный Джоном Уинтропом на берегу реки Чарльз, насчитывал четыре тысячи жителей. Его окружало множество небольших городков. Общины Массачусетса отличались от виргинских. Обработка почвы здесь требовала больших усилий, табак рос плохо, негры не приживались в суровом климате. Процветали лишь небольшие фермы, на которых работал сам фермер со своей семьей, и эти фермы вынуждены были объединяться в селения или города, чтобы совместно обороняться от индейцев. «Город» в Новой Англии был чем-то вроде английского замка. Квитренту фермер не платил, он был свободным акционером, и, по идее, управлять компанией должен был Генеральный совет или ассамблея акционеров. Однако хартия была составлена таким образом, что вначале Джон Уинтроп правил один с двенадцатью помощниками. Затем, в ответ на жалобы, было решено для голосования по налогам расширить совет, добавив к нему по два представителя от каждого города. Так была сформирована первая ассамблея, которая впоследствии разделилась на две палаты: высшую, состоявшую из губернатора и его помощников, и палату общин из представителей городов. Джон Уинтроп жил как феодал, по старинке, в окружении множества слуг. Это был достойный правитель, самостоятельный, честный, но деспотичный. Подражая Кальвину, он считал себя наместником, поставленным самим Господом, и опирался на служителей культа. Конгрегации у пуритан обладали независимостью, и каждая из них имела во главе пастора. Совокупность этих пасторов составляла олигархию, власть которой опиралась на авторитет Библии. Право участвовать в политических дискуссиях предоставлялось лишь членам церкви, и только тем из них, кто удовлетворял определенным религиозным требованиям. Установившийся пуританский режим очень скоро стал для некоторых свободолюбивых умов столь же ненавистным, как и англиканская церковь. Старейший житель Бостона Уильям Блэкстон говорил, что покинул Англию, потому что ему не нравились лорды-епископы, и что теперь он так же не выносит «лордов-братий». Гражданская власть осуществлялась губернатором, судьями и теми из акционеров, кто был в ладах с церковью. От недовольства граждан губернатора защищали принятые законы о бунтах. Уинтроп считал создание государства такого типа своей заслугой. «Если мы заменим его демократией, говорил он, мы утратим авторитет Священного Писания, поскольку в Израиле не было такого вида правления. Затем мы падем еще ниже и лишимся достоинства, данного нам Провидением, ибо среди цивилизованных наций демократия считается низшей и худшей формой правления». Он не выносил ни малейшей критики решений своего суда даже во имя закона. «Каков бы ни был приговор, говорил он, суд вершит Господь». Самый прославленный из пасторов этого поколения Джон Коттон разделял политические взгляды Уинтропа, а доктрина о суверенитете народа была в его глазах лишь «тернием в саду у Господа». Любое стремление к свободе греховно. Сам он желал поставить на место землевладельческой аристократии, существовавшей в Англии, олигархию благочестивых богословов.