Оу, удивляется Антон, и я поднимаю на него непонимающий взгляд. Все-таки был плохой день на работе?
Я усмехаюсь.
Вроде того. Устала, вот и все. Я пожимаю плечами и запиваю подступившую к горлу горечь вторым глотком вина.
Конечно, других причин для переживаний у меня не бывает. Как же.
Просто Антон свято уверен в моей «ботаничности», которую сам и придумал с первого дня нашего знакомства. Записал меня в скучных и правильных и неподдельно удивился моему несовпадению с шаблоном, когда дело дошло до совместной жизни, однако так и не сподобился узнать меня по-настоящему.
А скорее не имел желания узнать. Зачем ему подобная морока? Он хотел простых отношений без заморочек и трудностей.
Ляжешь пораньше? интересуется Антон, и в тоне его голоса другой, завуалированный вопрос звучит совершенно четко и неприкрыто.
Выдохни, смеюсь я, поглядывая на него со значением. Я не настолько устала. Будет тебе секс. Не ты один был на сухом пайке.
Ты слишком хорошо меня знаешь, женушка. Антон, кажется, чуточку пристыжен, но все равно довольно улыбается. И я тяну губы в ответной улыбке, хотя веселье мое горькое.
Кто бы мне раньше сказал, что в одну и ту же единицу времени можно быть безмерно счастливой и до отчаяния несчастной.
Глава 7
Мы ужинаем под стук столовых приборов и звон бокалов, лишь изредка обмениваясь ничего незначащими репликами.
Еще вина? спрашивает Антон, не поднимая глаз от телефона.
Удивительно, но мой молчаливый кивок не остается незамеченным и бокал мгновение спустя вновь полон. Я уже изрядно во хмелю, а порция ризотто в тарелке едва ли уменьшалась хотя бы на четверть. Сознание приятно плывет, однако разум как всегда при мне.
Жаль. Быть может, потеряй я разок голову от вина, то сумела бы поведать мужу о собственных чувствах. Иначе как безрассудной мне подобного не сотворить. Будучи в здравом уме и твердой памяти я прекрасно знаю, к каким результатам приведет эмоциональная тирада: к унизительно-отрицательным.
Ты выспался? Предпринимаю я очередную попытку поддержать разговор и заодно отвлечься от начавшегося в голове шабаша пьяных мыслей.
По крайней мере мой вопрос заставляет Антона отложить телефон в сторону и посмотреть вперед. Я отчетливо вижу, как его взгляд спускается ниже, наверняка застывая на ложбинке моей груди, и наполняется предвкушением.
Вполне, отвечает он.
Интерес, стопроцентно сексуальный и на самом деле довольно периодический мой муж не смотрит на меня так ежедневно, одновременно приятен и печален. Мне хотелось бы чувствовать свою привлекательность всегда, а не в обоснованных физиологией эпизодах.
Они лишь доказательство равнодушия Антона. А сама я для него чуть больше, чем безликая женщина.
Хорошо, произношу я, совершенно не задумываясь над смыслом сказанного, и растерянно замолкаю.
Мне о многом хочется поговорить с Антоном, но, боюсь, мои вопросы покажутся ему надоедливыми и бесцеремонными. Беседы по душам в нашем браке не предполагаются.
К счастью, спасая нас от неуютной тишины, Антон продолжает диалог:
Ты вчера рано уснула. Я даже не ожидал. Вернулся, а ты уже храпишь.
Эй! я наигранно возмущаюсь и в протестующем жесте дергаю рукой, чудом умудрившись не выплеснуть себе на грудь вино. Я не храплю!
Правый уголок губ Антона приподнимается, синие глаза искрятся лукавым весельем. Он сейчас завораживающе красив. Мое несчастное, влюбленное сердце делает кульбит, оступается и, сорвавшись в пропасть, замирает в невесомости восторга.
Думаю, замечает он, поднимаясь из-за стола с пустой тарелкой, в этом вопросе мое мнение более компетентно.
Ты летчик, я намеренно ошибаюсь в термине, а не сомнолог.
Спокойно оставив посуду в раковине, Антон оборачивается и одаривает меня насмешливым взглядом:
Слабо, цокает он языком. Ты в жизни не спутаешь летчика и пилота, Вер.
Я пожимаю плечами, искренне наслаждаясь теплотой этой пикировки.
Кофе?
Нет, спасибо. Лучше еще вина.
Уверена? Антон явно сомневается, но все-таки подходит к столу и берет бутылку.
Спасибо.
Ты ничего не съела.
Прозвучавшее замечание возвращает мои мысли к почти полной тарелке, и я тяжело вздыхаю. Аппетита нет совсем.
Не хочется, признаюсь я честно. Потом.
Ну как знаешь.
Ага. Сделав новый глоток, я выхожу из-за стола и подхватываю тарелку. От резкого подъема кружится голова, и тело ведет на первом же шаге. Ой!
Стоявший поблизости Антон успевает меня поймать.
Пьянчужка, смеется он и перенимает из моих рук тарелку, чтобы оставить ту на кухонной тумбе. Ты зачем так набралась?
Не знаю, уклоняюсь я от прямого ответа и спиной сильнее прислоняюсь к мужу.
Прикосновение покоящихся на моей талии ладоней ощутимы даже сквозь махровую ткань. В ушах нарастает гул, внутри что-то привычно сжимается в предвкушении. Обонянием с каждым вдохом отчетливее улавливается аромат знакомого, дурманящего ум мужского парфюма, пульс учащается, а во рту сохнет.
Уловив мое состояние или попросту подчиняясь собственным желаниям, Антон прижимает меня крепче, и я тут же льну к нему и откровенно потираюсь ягодицами об уже напряженный член.
Соскучилась? шепчет Антон сипло, и я отрывисто киваю, вкладывая в этот акт согласия куда больше смыслов, чем заявлено в вопросе.
От контакта наших тел меня уже вовсю бьет мелкой дрожью, под ставшей до предела чувствительной кожей горячая кровь жжет вены и опаляет мое измученное сердце.
Если бы Антон только знал, как много я стараюсь взять и отдать во время секса. Если бы он только мог утолить мой эмоциональный голод, от которого я, наверное, рискую однажды сойти с ума, но
Беда заключается в том, что мой муж не имеет того, что требуется моим сердцу и душе. Как богачу нечего взять у нищего, так и мне нечего взять у Антона, но я хотя бы могу поделиться с ним тем, что переполняет меня саму до краев, разрывая на части.
Повернув голову, я тянусь к его губам и целую. Чуть неловко и рвано, жадно и неприкрыто страстно. Благодаря вину сегодня можно быть честнее обычного, и я пользуюсь предоставившейся возможностью с радостью.
Хватка Антона на моем теле становится жестче, дыхание тяжелее и чаще, и его возбуждение, как и всегда, безмерно заводит и пьянит. Его левая рука поднимается выше и сжимает грудь, правая, спустившись, забирается под край полотенца и скользит между бедер, прежде чем ребром врезаться в центр. Невольно прервав поцелуй, я задушено хватаю ртом воздух.
Весь ужин думал, пользуется паузой Антон, как ты сидишь передо мной без белья. Его пальцы теперь распределяют смазку по половым губам, избегая проникновения и контакта с клитором.
У меня же вырывается тихий всхлип и подгибаются ноги.
Ты только сейчас намокла или еще за столом?
Я не отвечаю. Алкоголь в полную мощь ударил в голову, и слова ко мне не приходят. К тому же мастер по пошлым разговорчикам на этой кухне уже имеется.
Выгнув спину, я опять тянусь к Антону за поцелуем, но он решает иначе и быстро разворачивает меня к себе лицом. Узел на полотенце развязывается вместе с движением, и через секунду я остаюсь обнаженной.
Антон довольно улыбается и снимает майку. Следом на пол улетают брюки. Теперь мы вдвоем полностью обнажены. Я сокращаю образовавшуюся недавно дистанцию и потираюсь о мужа грудью, смотря ему прямо в глаза и внимательно наблюдая за тем, как любимый синий взгляд темнеет и теряет фокус и как еще больше тяжелеет и учащается дыхание.
Подняв руку, пальцами Антон зарывается в моих еще влажных волосах и оттягивает голову вниз, освобождая шею, куда после прижимается губами и где до легкой щиплющей боли втягивает в рот тонкую кожу, упоенно оставляя подряд несколько красных пятнышек.