Земля. Как я рада снова ее почувствовать. Ложусь на спину и закрываю глаза, тут же в голове мелькают воспоминания счастливого беззаботного детства, вернее, те редкие моменты, когда оно было таким, без заучиваний этикета, истории, географии и прочих наук, когда я могла просто полежать в траве.
Грейс, надо мной нависает герцог, закрывая собой солнце и неприятно капая сверху, ты без сознания?
Он прикладывает ухо к моей груди, а я так и молчу от чегото. А затем и вовсе тянется к моим губам, как для поцелуя.
Что вы делаете? сразу открываю глаза, прекращая прикидываться.
Искусственное дыхание хотел тебе сделать, думал, воды наглоталась, отвечает он и ложится рядом.
Спасибо, благодаря вам, у меня происходит заминка, тебе, я даже испугаться не успела толком.
Не за что, говорит он, все еще тяжело дыша.
А карета затонула, да? И не поднять? приподнимаюсь на локтях, чтобы увидеть реку. А лошади и возница где?
Полагаю, мой слуга ускакал, произносит Артур и, заметив непонимание на моем лице, добавляет, среагировал быстро, перепрыгнул на одну из лошадей и рубанул по поводьям кинжалом.
Какой хороший работник, бормочу в шоке, хотя бы попытался дождаться, вдруг мы выплывем.
Да и Свет с ним, машет рукой герцог, он давно хотел от меня уйти, еще когда лишился языка и слуха. Одно зрение и реакция оставались.
Теперь мой шок переходит на Клемондского, это что должен был сделать работник, чтобы его так наказали?
Ладно, присаживаюсь, прогоняя остатки удивления, не мое это дело, как поступим дальше? Вещи, я полагаю, потеряны, по крайней мере, для нас. Возможно, комуто повезет их выловить, будут наслаждаться моим безупречным гардеробом, если не окажутся слишком примитивными, чтобы пустить все на тряпки.
Я тебе новые платья куплю, нашла по чему сокрушаться, раздражается герцог.
Я, мой милый жених, не сокрушаюсь, а резюмирую. Вот у меня в корсаже, например, роюсь в нем, заставляя глаза Клемондского округлиться, есть кошелек с золотом, оберег и две пластинки для обогрева, вытаскиваю перечисленное и кладу на землю. У тебя есть чтонибудь?
Твой оберег не слишкомто помог, произносит Артур, подцепляя двумя пальцами фигурку с той же девой и драконом, какая стоит у меня в кабинете, только уменьшенную несколько раз.
Не советую брать ее в руки, ты ей сразу не понравился. Три раза оригинал падал со стеллажа, и вот, на тебе первое несчастье! указываю рукой на реку.
Чего ж тогда согласилась со мной ехать? Клемондский усмехается.
Меркантильная, каюсь. Держи, разламываю одну пластинку и даю ему половинку, съешь и согреешься, и одежда подсохнет. А оберег помог, ты не прав, я ведь жива.
Отправляю вторую часть себе в рот и тут же наслаждаюсь эффектом, переставая дрожать. Несмотря на солнце, дует ветер, и быть насквозь мокрой очень некомфортно.
Ты ведьма? Вроде не было такого в твоем личном деле, произносит герцог, съедая свою часть пластинки только сейчас. А спас тебя я, а не оберег.
Не доверяет, думает, могу отравить. Как будто одной в неизвестной глуши будет веселее, чем с ним.
Нет, но некоторыми услугами пользуюсь. Мерзну часто, с детства привыкла к тому, что на улице всегда тепло, а оно не везде в нашем королевстве так, поясняю, видя, что Клемондский ждет ответ. И спасибо тебе, конечно, но ты снова не понимаешь, как это работает. Мой оберег сделал так, чтобы было кому меня спасать. В итоге он и тебе помог, радуйся.
Герцог лишь закатывает глаза, предпочитая прокомментировать только первую часть моего откровения.
Мое поместье как раз в теплом регионе королевства, наверное, потому его постоянно оккупируют родственники, а матушка их привечает.
Надо же! победно восклицаю. Всего лишь понадобилось упасть в реку, чтобы ты раскрыл для кого будем изображать спектакль!
А тебе понадобилось столько же, чтобы начать обращаться ко мне на ты.
Все мы не без изъяна, поднимаюсь на ноги. Пойдем, что ли? Чего сидеть.
Глава 5
Согревающие пластинки вещь, жаль, мало с собой взяла. Это ж если мы не дойдем до населенного пункта к ночи, придется спать на земле в голоде и холоде, а, значит, последнее чудосредство потрачу. А добредем мы кудато едва ли, я ведь сегодня в образе правильной аристократки, то есть обувь на мне максимально непрактичная.
Все, Артур, восклицаю гдето посреди проселочной дороги, которую мы выбрали своим ориентиром, не могу больше. Бросай меня здесь, а сам спасайся. Ноги отваливаются. Лучше бы ты заказал ужасающую невесту, тогда я бы обулась во чтонибудь страшное, но удобное.
Буквально падаю на траву и, не стесняясь, разуваюсь, присматриваясь к собственным ступням. Герцог слегка краснеет. И чего это он такой стеснительный? Вроде не должен быть таким, рядом с королем всегда уверен в себе. Я читала в газете. К счастью, посещать королевский двор самостоятельно надобности пока не было.
Они тебе натерли кожу, он присаживается напротив и берет мою правую ступню в руки. Позволишь? Я осмотрю.
Теперь настала моя очередь краснеть, смущаться и, кажется, заикаться.
Дда, медленно киваю, кконечно.
Видишь? Кожа покраснела, а тут уже ранка, дело не только в каблуках, говорит Клемондский. И зачем только вы, девушки, мучаете себя, такие ножки, он слегка оглаживает мою ступню, от чего по телу моментально пробегают мурашки, будут прекрасны даже в крестьянской обуви для пахоты.
Отвечаю не сразу, немного подвисаю с открытым ртом, завороженная действиями герцога. От его рук боль как будто отходит на второй план, уступая место другим ощущениям, гораздо более чувственным
Кхм, прочищаю горло и слегка трясу головой, чтобы избавиться от наваждения, в моей работе разум всегда должен оставаться холодным, обувь для пахоты я не примеряла, но если бы вы увидели меня, ваша светлость, в том, в чем я обычно пугаю родственников своих женихов, вы бы наверняка изменили свое мнение про красоту ног в любом обличии.
И снова на «вы» перешла, он насмешливо выгибает бровь, а я опять краснею. К счастью для нас, Артур делает вид, что не замечает моего смущения, снова ощупывает ступню, у меня в нагрудном кармане есть залечивающая мазь. Сейчас помажем твои ножки, и снова сможешь идти.
О, вы, спотыкаюсь на обращении, то есть, ты, должно быть, лекарь? Не заметила этого в твоем личном деле.
Лучший способ вернуть себе контроль над ситуацией это шутить и дерзить.
Весьма польщен, что моя скромная персона настолько заинтересовала тебя, что ты составила личное дело, усмехается Клемондский, принимаясь обрабатывать мои израненные ступни.
На самом деле у меня нет ни на кого дел, говорю тихо, хотя про тебя сложно ничего не знать, газеты ведь я иногда читаю.
Я в курсе, что ты тщательно не изучаешь подноготную клиентов, и зря! Как ты можешь быть уверена в том, что человек не самозванец?! Поедешь с ним якобы в семейное поместье, а попадешь в лапы к извращенцу!
Герцог давно закончил обрабатывать мои ноги и в данный момент угрожающе нависает надо мной. Наши лица в опасной близости друг от друга, но природное упрямство не позволяет мне отстраниться.
С чего это тебя волнуют мои методы работы? Тебя должен волновать только твой заказ. Озаботься тем, чтобы самому не оказаться извращенцем, произношу обманчивоспокойным голосом, хотя внутри меня все кипит от возмущения.
Как раз одна из причин, изза которой я ушла из дома, была нежеланием слушать нотации.
Глаза Клемондского темнеют, он явно крайне недоволен, и меня даже посещает мысль, а не говорит ли он мне это все, поскольку является как раз плохим человеком, которому нравится издеваться над людьми. Прочитает такую отповедь жертве, и совесть отпускает. Некстати вспоминается слуга герцога, бросивший нас на мосту.