Мечи готовились скреститься в смертельном танце, когда раздался громкий голос монаха:
- Стойте! Суд Божий свершился! Господь зримо явил нам свою непреклонную волю!
Все поневоле застыли, не понимая, с какой стати монах встревает не в свои дела?
- Благородный и высокочтимый граф де ля Кнут мертв! - торжественно оповестил служитель церкви.
- Как?! - хором, словно тщательно репетировали эту реплику, выдохнули присутствующие.
Сюзерен и повелитель лесов, полей и рек лежал вольготно и свободно, как лежат все покойники.
- Воистину неисповедимы пути Господни! - оповестил еще раз монах. - Но будет вовеки воля Его!
Антошка стоял манекеном, не зная, что делать в таких случаях, и тут бугай опустился перед ним на колено и торжественно провозгласил:
- Примите мою вассальную присягу, доблестный граф!
- Аминь! - растерянно ответил Антошка, словно готовился променять меч на четки.
- Слушайте все! - Голос герольда звучал так, словно должен был перекрыть трубы Страшного Суда. - Владетельный и доблестный рыцарь, князь Берендейский граф де ля Кнут барон фон де Лябр Антон Иванов соизволит принять присягу от своих вассалов в парадной зале родового замка!
Голос раскатился громоподобным эхом и еще долго гремел под черепной коробкой Иванова. Когда же успокоился, показалось, что уши заложило ватой, а то и вообще барабанные перепонки не выдержали и вдавились вовнутрь от мощнейшего акустического удара.
Хорошо хоть, что зрение не пострадало. Антошка видел, как в двери один за другим торопливо вбегают обитатели замка, оглядываются в поисках нового графа и, найдя желанного, проворно плюхаются на колени.
Лишь жаль, что слух не желал возвращаться ни к князю, ни к графу, ни к барону, да неудобно было стоять перед людьми с перчаткой на одной руке. Словно растеряха, вечно куда-то разбрасывающий свои вещи.
9
Об одном жалел Антошка - не успел он узнать у покойника путь к Чизбуреку. Пока предыдущий граф был жив, как-то к слову не пришлось, а мертвецы - люди солидные, молчаливые. Им до мелких житейских проблем дела нет.
А может, и не знал покойный, где лежат бескрайние степи. Как не ведали о том все прочие обитатели замка. Нет, слышать о степи они слышали, только точно указать направления не могли. Примерно Иванов, конечно, и сам знал. Где-то на юге. Или на юго-западе. Или на юго-востоке. Или просто на востоке. Если, конечно, не на севере.
Или на севере тундра?
Один лишь монах понял затруднение нового графа, утешил, подбодрил, как мог.
- Подвиг твой над язычником, сын мой, Богу угоден. А раз так, то неважно, в какую сторону ты направишь свой путь. Господь сам приведет тебя к коварному хану.
Антошка подумал над этими словами и согласился. Земля-то ведь круглая, а дорожки кривые. Посему главное - ехать, и к цели рано или поздно придешь.
Да и то, нашел же он Кощея, хотя злодей запрятался, словно крот. И еще смерть свою от добрых богатырей спрятал так, что не каждый бы и отыскал.
Так и Чизбурек. Сколько бы он ни вынашивал коварные планы, ни лелеял злобные замыслы, да наедет когда-нибудь на него Антон. Планы порушит, замыслы расстроит и самого хана расчетверит и отпустит четвертинки на все четыре стороны остальным негодяям в назидание, а себе - на вечную славу.
Дух Антошки был крепок, вера в свою звезду - сильна, рука - тверда, конь не знал устали. А если и знал, то помалкивал, как коню полагается.
Или, коли короче, поехал Антон опять воевать Чизбурека.