Чужую наглость Антошка не любил. Пусть перед ним был натуральный рыцарь, но и Иванов больше полугода являлся князем, а не каким-то там жалким искателем приключений.
- Попробуй, раз самому слабо. Только я не пойму, с какой стати ты за разбойников заступаешься?
- Каких разбойников? - искренне удивился рыцарь.
- Вот этих, - Антошка мечом показал на приходящих в себя несостоявшихся грабителей.
- Да ты ослеп или охренел?! Моих пацанов за бандюганов держишь?! - разгневался воин.
- А кто они, если на большой дороге путников грабят? - в свою очередь разозлился Антошка.
- Кто грабит? Ты че, по моей земле забесплатно проехать хочешь? Да еще моих людей замочить пытаешься? Да я тебя, лоха...
- Я - лох?! Да я рядом с таким не сяду!.. Сам ты чмо! Сейчас я увижу, какого цвета у тебя ливер!
- Ты че, в натуре, стрелку забить хочешь? Мурлом не вышел, чтобы на меня вякать!
- Я?.. - Антошка едва не поперхнулся. - Ты, болван железный, перед тобою князь Берендейский!
Под ведром шлема невозможно было увидать лицо рыцаря, но в тоне его, по-прежнему высокомерном, прорезались и вежливые ноты:
- Да будет ведомо собрату, что мое погоняло - барон фон де Лябр!
В нынешнем состоянии Иванову было все равно - фон де Лябр перед ним или канделябр. Кулаки чесались нестерпимо, а руки прямо зудели от благородного желания рубануть хорошенько мечом.
- А теперь, высокочтимый братан, не соблаговолите ли ответить за болвана? - все с той же смесью вежливости и высокомерия заявил фон де Лябр. - По рыцарским законам вызываю вас на поединок!
Что странно: действие разворачивалось в средневековой Европе, а речь была понятной, будто все происходило в покинутом Антошкой мире. Но так и лучше. Не надо учить язык, шпарь как по писаному, и все.
Сам же вызов прозвучал для Антошки сладчайшей мелодией, до того хотелось побыстрее и половчее разрубить барона на две половинки. В этом своем желании витязь совсем позабыл про основное рыцарское оружие, но фон де Лябр напомнил об этом:
- Эй, хамы-неудачники! Подайте хмырю копье! Из седла я его вышибу сам.
В конных сшибках Антошке участвовать не доводилось, но велика ли премудрость? Кто удержится в седле, тот и победил. Одна беда: пробить копьем панцирь не удастся, а оставлять фон де Лябра в живых Иванов не думал. Он не в европейские бирюльки играть собрался, а за оскорбление отомстить.
Поэтому витязь принял из рук едва очухавшегося арбалетчика копье и выкрикнул в спину отъезжающему вдоль дороги барону:
- Сам ты хмырь!
После чего тоже поехал в противоположную сторону.
Когда расстояние стало достаточно большим для разгона, Иванов развернул коня. Фон де Лябр уже тоже развернулся и теперь стоял в отдалении, высоко подняв копье.
Вот рыцарь тронулся с места, и Антошка сразу рванулся навстречу. Копья склонились, и Иванов запоздало подумал, что в таком поединке закрытый шлем не роскошь, а обычная техника безопасности.
Барон пер навстречу, как баран. Только вместо рогов он собирался бодаться пикой, причем старательно целился ею в открытое ветрам и наконечникам лицо противника.
Все учел коварный фон де Лябр, кроме отменной реакции городского жителя. Антошке не раз и не два случалось перебегать улицу на красный свет, а поток машин намного опаснее одиноко скачущего болвана.
В последний момент Антошка резко махнул щитом, и копье противника отлетело в сторону. Но и сам Антошка нанести удар не смог, лишь вскользь задев фон де Лябра.