Архив располагался напротив кабинета-комнаты капитана Констанция Шпинеля.
Алина очень скоро дошла до секции элиты.
Я к Геннадию Папе.
Идёмте, доктор, сказал сторож.
Они немного прошли к двери архива.
Постойте здесь. Сейчас я скажу ему, что вы пришли.
Хорошо.
Сторож чуть заглянул в большую комнату, объявил жрецу о наведавшемся госте и разрешил Бакис пройти туда.
Почти рядом с дверью стоял невысокий человек в очках. Его взгляд был осуждающим, но это лишь оболочка. То, что скрывали его глаза, совсем не было ясно огромному числу людей. Гениальность и светлый разум отличали жреца от повального большинства.
Добрый день, доктор.
Здравствуй, Геннадий Папа.
Ты что-то хотела узнать?
Скорее, я хотела попросить о помощи. Мой разум в дыму. Не знаю, как быть дальше.
Жрец закрыл на замок свои уста и дал полное право говорить Алине:
Что делать, если какой-нибудь человек в бункере захочет совершить переворот, погубить всю систему и то, что мы сегодня ценим? Как это пресечь и не навредить никому? Я потеряна. У меня нет точного решения на такой случай. Помогите.
Я постараюсь не вдаваться в подробности, почему тебя посетили эти мысли. Но, понимаешь, если что-то грозит сегодня людям, живущим здесь, то об этом стоит сказать человеку, который занимается безопасностью. Я говорю сейчас о Констанцие.
Ситуация ещё сложнее. Я боюсь сказать ему об этом.
Порой, когда случается что-то, что грозит многим, мы просто не можем с этим справиться в одиночку. Нам требуется помощь. Бремя тяжело нести одному. И тем более, если ты не знаешь, как быть дальше, лучше не пытаться решить проблему самостоятельно. Поэтому, когда такой человек появится, решивший перевернуть бункер, лучше будет поработать с ним ещё кому-то, помимо тебя, если это получится сделать до его непоправимых действий. Радикальные методы не есть хорошо. И когда человек не выдвигает идею, а пытается осуществить её за спинами других, это явно вскоре разольётся морем недопониманий, возможно, даже слёз и боли. И поверь, если ты вдруг обнаружила такого человека, то незамедлительно сообщи об этом, иначе может случиться что-то нехорошее.
Теперь я ещё больше растеряна.
Смею предположить, что ты всё-таки обнаружила похожего человека.
Алина покраснела как язык пламени:
Да, жрец.
Геннадий устремил взгляд на пол. Ему стало слегка не по себе.
Признаюсь, что я чувствую сейчас холод.
Бакис немного потерялась и уплыла в своих мыслях.
Я правильно понимаю, что ты не желаешь разглашать имя этого человека?
Да, я выслушала его и сказала, что информация не покинет нас. Он доверился мне.
Ты же понимаешь, что твоя недосказанность может получить высокую цену наши жизни.
Я не знаю, как быть.
Обмани себя.
Молчание. Тишина. Как будто оба задержали дыхание.
Вдруг нечто ударило доктора в голову. И на едином дыхании она вымолвила:
Ответ кроется в том, что мы делаем каждый день. Мы очень ценим это. Дам ещё толчок: водород, литий, натрий, калий Думаю, достаточно, чтобы понять, к чему это всё. Спешите, жрец, мне кажется, нас ждёт опасность.
Алина собралась уходить.
Стой! Я догадываюсь. Все эти элементы относятся к первой группе периодической таблицы. Далее Мы делаем это каждый день едим! Человек, который может быть опасен для нас, имеет отношение к первой группе. Но обедающих или ужинающих? замедлился Геннадий. Положение солнца?! резко вскрикнул он.
Зенит!
Значит, обед
Вы удивляете меня всё больше и больше, жрец.
Спасибо, доктор. Это случилось, полагаю, сегодня
Бакис чуть качнула головой.
Вы можете идти, доктор. Я всё разузнаю. Об этом разговоре никто больше не услышит. Когда мне станет всё известно, я сообщу вам. Мы попробуем справиться с этим вместе. Теперь не волнуйтесь, что вы ущемляете силу своих слов. Я понял всё сам Не более
Алина улыбнулась и молча покинула архив. Теперь работой был озадачен сам жрец. Ему предстояло докопаться до сути, узнать имя человека, которому, вероятно, требовалась помощь.
Обстановка накалялась ещё больше.
5
Констанций находился в помещении с оранжереями. Он решил провести внеплановое посещение рабочих. Его вопросы к ним были неудобны, а придирки и надоедливость вызывали тошноту. Но никто не желал быть вычитанным им. Всем лишь приходилось вставать под шквал грубости токсичного капитана.
Вдруг в помещение вошёл ответственный за статистику бункера; носитель такой должности, как верхний подрук. Весьма чувственный и необычайно обаятельный парень Хельго Фельетон, но часто в кругах Дома называемый просто: верхний подрук Олег. Он слегка вздрогнул, увидев Констанция. Ему было не совсем ясно, для чего капитан пришёл в оранжереи без ведомой причины. Олегу казалось, что Шпинель явился отчитывать рабочих и, возможно, он сам сейчас попадёт под его недовольный взгляд и горячую руку.
Поскольку капитан стоял спиной к верхнему подруку, увеличилась вероятность покинуть оранжереи, не попав ему на глаза.
Олег! Оле-е-ег! кричала Ольга Ямб, коллега Хельго.
Её должность именовалась нижний подрук.
Русоволосая девушка бежала за товарищем долгое время по коридору, но тот попросту не слышал и не замечал её.
Оля, можно же было потише вполголоса произнёс Хельго, повернувшись к двери.
А что такое? спросила Ямб, и на неё и Олега обернулся Констанций.
Доброго времени суток, верхний и нижний подруки.
Подопечные капитана поздоровались с ним. Фельетон задал, чуть сбавив голос, вопрос:
Что привело вас, дорогой Констанций, к нам? Быть может, мы где-то проявили некомпетентность или оплошность?
Нет-нет, дражайший Хельго, я лишь решил провести внеплановую проверку. Всё хорошо. Я уже собирался уходить.
Поразительно, но улыбка сегодня первый раз навестила капитана. Он засиял и медленно проследовал к выходу. Вероятно, на это повлияло отношение Олега к Шпинелю. Тот ведь любил, когда подчёркивали его статус, и хорошо прослеживал подобные приятности в словах людей.
Лидер удалился из помещения, и Ольга начала диалог с коллегой:
У меня тут возникли некие опасения.
Что случилось?
Парень откинул длинную чёлку, упавшую на глаза, и чуть прибавил серьёзности.
Пока что ничего, но есть вероятность, что скоро что-то произойдёт. Я делала обход по спальням, и некоторые люди пожаловались мне на то, что кто-то ходит в ночное время по бункеру.
И что? Это же может быть любой из лидеров, жрец, доктор, командующий, сказал Олег, сделав из этого настолько очевидную истину, что не очень-то и хотелось говорить ему что-либо дальше.
Я бы не стала тебе рассказывать об этом, если б всё так легко складывалось. Вспылила Оля и продолжила: Люди, ведущие передвижение по Дому, живут в спальнях. Они не относятся к звеньям и не являются доктором и жрецом.
Зачем кому-то ходить бесцельно в ночное время?
Будет ужасно, если цель сопоставима хотя бы с одной из моих пугающих фантазий.
Страшно представить, что ты себе надумала.
Хельго стал искать вопрос от лёгкой пустоты в диалоге.
А сколько длятся подобные хождения?
Дня три.
Нужно обратиться к командующему Секвойе, а он пусть решает, что делать с этим. Ух Это так жутко звучит, на самом деле.
Ещё хуже тем, кто является частью этих событий.
Олег словно проглотил язык, а затем тяжело произнёс:
Нам нужно бежать!
Два представителя Среднего звена удалились из помещения с оранжереями, где работали люди: поливали растения, собирали плоды, удобряли почву. В удобрение входило то, чего в бункере было достаточно человеческие фекалии. Иногда в качестве питания для почвы использовались тела умерших жителей. Каждое тело погибшего после ритуала прощания шло на пользу Дому и отправлялось разлагаться под корнями красивой яблони или колючего крыжовника. Увы, но данные методы в бункере приобрели весьма обыденный характер. Так велит выживание! Так велит Дом!