Воду брали в скважинах. В бункере их присутствовало целых 3.
Иногда для жителей на стол подавали куриные яйца. Курицы обитали в соседнем от оранжерей помещении, только в противоположную сторону от того, где рос лён и хлопок. Там их жило 39 особей. Ежемесячно от 5 до 10 яиц шли в инкубатор. Более старых кур зарубали на мясо.
Здравствуйте, Дом! громко произнёс Констанций, входя в столовую.
В ответ он услышал не идущие в унисон возгласы приветствия. Внезапно до него дошли слова: «Привет, кэп!»
Так, стоп!!! тишина поглотила трапезный зал под рёв Констанция Шпинеля. Те, кто изволил назвать меня кэпом, просьба встать! затем он сбавил тон. Подобными словами вы порочите не только мой статус, но и руководство Дома
Молчание. Никто не встаёт.
Я не так разъяснил?
Ответа не последовало вновь.
Встать! Я сказал, что нужно встать! Все, кто не знает, как нужно обращаться к вашему Лидеру, встать!
Капитан покраснел от злости. Его крик отлетал от стен столовой. Обедающие вождь Надежда и генерал Инга ничего не могли сказать против, они считали, что Констанций прав.
Наконец кто-то встал. Это был молодой парень с длинными до плеч волосами. Он опустил голову, как цветок, погибающий от засухи.
Что ты себе позволяешь? надменно, паузируя, спросил Шпинель.
Извините.
Высокий поступок извиниться, но ты прекрасно знал, что и кому говоришь. Ты лишён пищи на сегодня. Можешь покинуть трапезный зал.
Медленно, запинаясь, парень вышел из столовой.
Приятного аппетита, сказал капитан и прошёл к столу, где сидела элита Дома.
Наказание являлось весьма жёстким, ведь жители ели в бункере лишь два раза в сутки.
Не сильно ты его вычитал? спросила вождь Надежда.
Я власть! рявкнул Констанций подобно яростному тигру.
Я согласна с капитаном. Они вскоре вообще забудут расстояние между собой и нами. Это приведёт к нелучшим временам. А наверх нам выходить явно не завтра и даже не на следующий год. Дисциплина здесь должна существовать. Её регулируем мы.
Спасибо, Инга.
Не за что, Констанций. Ты просто был прав.
Что ж В самом деле. Пожалуй, в ваших словах что-то есть, сказала Надя, прихлёбывая воду из кружки.
4
«Я ненавижу его. Будь он проклят! Лучше бы там наверху сгорел он, чем любой другой человек. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!»
Мысли зла всё нарастали в голове у парня, которого выгнал капитан. Он шёл по длинному коридору бункера и бубнил себе под нос, как жаждет смерти Лидера.
Вдруг к нему стала приближаться беловолосая женщина приятной внешности, улыбчивая, с лицом таким чистым, молочного мягкого цвета. Она почти вплотную подошла к парню и сказала:
Что-то случилось? Ты уже отобедал?
Вы мне?
В коридоре, кроме тебя и меня, никого больше нет. Все либо сейчас в спальнях, либо работают, либо обедают. И весьма удивительно, что ты находишься именно здесь.
Он прогнал меня, прогудел парень.
Кто?
А у кого вечно едет крыша? Кто считает себя лучше других?
Не понимаю о ком ты.
Капитан Констанций Шпинель!
Женщина подняла взгляд вверх и сказала:
Пойдём ко мне в кабинет, пообщаемся.
Желаете вымыть из меня всё то, что я думаю об этом человеке, а затем передать ему?
Я не отношусь к лицам звеньев. Я доктор. Психолог. Человек, который слушает и помогает людям.
Парень отяжелел и вымолвил:
Странно, но почему-то вам я верю. Этого, на мой взгляд, не заслуживает ни один член любого из звеньев.
Женщина чуть задумалась и вновь сказала:
Что ж, идём. Я выслушаю тебя.
Она говорила так легко и спокойно. Доктор взяла мальчишку за руку, и они вместе стали удаляться вглубь коридора.
Бункер был очень тёплым, но единственное место, где сохранялся всегда холод, являлся коридор. Было достаточно темно и весьма жутко от того, что там преследовал любого человека чей-то взгляд. Его ощущали все, но никто не знал, чей он. Среди людей Дома завелось такое мнение: «Чувство, которое приходит каждому в коридоре, лишь говорит о том, что души покойников следят за нами, они поселились здесь в пустом, холодном, тёмном коридоре. Он олицетворяет тот мир, который остался наверху большой и одинокий».
Ну, что ж, садись. Скажи, как тебя зовут?
Каин.
Хорошо, Каин. Что тебя сейчас тревожит?
Элита. Вся элита бункера! Все звенья! Но больше Констанций
Почему?
Я не испытываю уважение к этим людям. Здесь должен быть другой порядок.
Какой же?
Взрывной. Мир призвал быть истреблённым человечество. Мы пошли против всего!
Доктор отпряла от резкой паузы и изрекла:
Слушай, Каин, тебе нужно успокоиться. Ты слишком сильно сейчас подвержен эмоциям. Констанций достаточно изменчивый человек. Скорее всего, ты просто попал под его руку. Я скажу лишь то, что тебе не стоит больше никому говорить об этих вещах. Если эти слова дойдут до капитана Шпинеля в бункере не досчитаются одного.
Насколько мне известно, вождь не позволит ему это сделать.
Каин, поверь, она даже не узнает об этом.
Его нужно убить.
Успокойся
А затем и всю элиту. Когда начнётся хаос, миссия будет выполнена.
Женщина не пыталась перебить мальчишку. Она вникала в каждое его слово, хотела как-то навести на иную колею мыслей, помочь избавиться от гнетущего эмоционального состояния.
Будь добрее к людям и к себе. Мы живём здесь, чтобы вскоре начать новый мир наверху. Это будет не скоро, но всё равно этому быть. Я встречусь сегодня с тобой ещё раз. Вечером Только тогда, когда твой пыл истлеет.
Словно добрый учитель просит зайти после уроков, чтобы ни в коем случае не оторваться на ученике, а понятно разъяснить тему, доктор, умеренно смотря на Каина, внушала надежду и доверие. Однако буря, гуляющая в парне, вырывалась и кричала, давила слова милой женщины.
Хорошо, доктор, парень оскалился, извините, я забыл ваше имя.
Алина Алина Бакис.
Что ж, буду здесь вечером. До встречи.
До встречи, Каин.
Парень встал со стула и вышел из кабинета доктора. Та же, в своё время, весьма серьёзно задумалась над словами Каина. Её уютный кабинет с мягким ковриком, красивыми цветами и приятным запахом наполнился напряжением и словно накалился.
«Он будет спокоен и всё наладится. Сейчас его просто атаковали эмоции. Всё будет хорошо. А если нет? Может, он был искренен? Я надеюсь, что его руками здесь всё не пойдёт прахом. Нет-нет, это лишь эмоции. Всё будет хорошо. Будь спокойна, Алина, будь спокойна. Мальчик зол. Это только сейчас так. Потом всё наладится. Попробуй поговорить с Констанцием. Пусть будет мягче в следующий раз. Да, попробую это сделать. Нужно сходить в его кабинет после обеда. Точно. Так и сделаю. Будь спокойна, Алина. Я спокойна».
Прошёл час. Обед окончен.
Всё это время доктор Бакис просидела в раздумьях, её окутал страх и непонимание. Желание пойти к Констанцию немного угасло, и родилась новая цель, куда правильная, чем предыдущая, по мнению Алины. Цель эта отправиться к жрецу.
Тот человек был мудрее многих в Доме. Его слова всегда являлись пищей, водой и воздухом. Каждый, кто хоть раз имел честь общаться с этим жрецом, мыслил вскоре по-иному, думал над разными вещами долго и глубоко. Человек этот обладал действительно большими знаниями, причём во многих смыслах: мозг его хранил огромное количество информации, но и под его руками её было немало, ведь жрец являлся доверенным лицом вождя, оберегающим архив.
Алина Бакис хорошо общалась со жрецом и решила, что Геннадий Папа (так его звали) подскажет ей, в каком направлении идти дальше. Раньше доктор не испытывала столько страха, но сейчас её внутренний голос говорил: «Здесь что-то не так. Если не сможешь подавить ситуацию в данный момент, то это приведёт к ужасным последствиям».
«Я иду к нему. Мне кажется, что без помощи я не обойдусь», сказала Бакис и покинула кабинет с туманной головой и болезненными ощущениями в сердце. Она пыталась не показывать озадаченный вид и шла с уверенным лицом и натянутой улыбкой. Ей требовалось попасть в архив, ведь именно там сейчас находился Геннадий.