Вельможи качнулись разом и начали рассаживаться. Я с доброй улыбкой милостивого государя, у которого все хорошо и все поют, смотрю, как
идет к моему столу граф, нет, уже герцог Ришар, строгий и прямой, как сосна, с пышной седой гривой, весь налитый силой и страстью,
мужественно красивый, лицо в шрамах, но те только подчеркивают благородство его внешности.
Ришар де Бюэй, герой битвы при Олбени, Гастирксе, Черной Речке, Проливе и всех войн королевства с соседями, а теперь еще и сокрушитель
грозного Гандерсгейма, герцог и фюрст, получивший от меня эту провинцию в управление… именно так, а не в собственность, как бывало в
старину, которую я тихой сапой удавливаю, а то, что выживет, веду недрогнувшей рукой в светлое и тревожное будущее.
Я с улыбкой указал ему на кресло от меня по правую руку, слева усадил герцога Ульриха Ундерлендского, а следом за ним — герцога
Готфрида.
Ульрих попытался поменяться с ним местами, но я придержал за руку.
— Нет.
— Ваше высочество?
— Дорогой друг, — шепнул я, — вы уже не просто герцог. И даже не герой войны, которых здесь полный зал.
— Да, ваше высочество?
— Вы глава ордена, — напомнил я. — А ваш друг герцог Готфрид… будет всего лишь королем.
Он сдержанно улыбнулся, польщенный, но все-таки, похоже, счел шуткой.
— Как скажете, ваше высочество. Я просто полагал, что отцу пристойнее быть рядом.
Я ответил также шепотом:
— Нет. Пусть все видят, что герцог Готфрид идет к престолу сам. Так же уверенно, как шел к нему в Фоссано.
Он умолк на мгновение, отвел взгляд.
— Простите, ваше высочество, но то была последняя отчаянная попытка возродить орден Марешаля хоть где-нибудь. Для этого пришлось на
время вступить в союз с такими силами, которые и поминать вслух не принято…
Я кивком подозвал слугу.
— Налей нам. Старое забыто, строим новый мир. Дорогой герцог, мы растем и крепнем, наши ряды расширяются вместе с ростом нашего
могущества! Сегодня в него добавляются на постоянной основе рейнграф Чарльз Мандершайд и стальграф Филипп Мансфельд, их заслуги вы уже
знаете.
— И очень ценю, — ответил он.
— Вы были правы, — сказал я, — стараясь начать распространение устава и нравов ордена Марешаля с северных земель. Теперь мы так и
делаем. Надеюсь, ваши люди уже основали первые ячейки ордена…
Гости уже расселись и смотрят в мою сторону с ожиданием. Я поднялся, величавый и весьма, картинно улыбнулся, показывая белые зубы,
красиво взял кубок и поднял его выше головы.
— Это наш общий праздник, — сказал я праздничным голосом. — Это наша общая победа!.. Герои Гандерсгейма окончательно ликвидировали
угрозу в той провинции, что отныне и навсегда лишь часть королевства Сен-Мари, а здесь местные войска героически сражались с несметными
полчищами, высадившимися с моря!.. Должен заметить, что нашлись герои, что ухитрились стать ими дважды: сперва спасли своим появлением
Тараскон и Геннегау, а затем быстрым маршем отправились в Гандерсгейм и там с ходу ударили по армии варваров!
Я кивнул Ришару, тот красиво поднялся, величественный и настолько весь исполненный достоинства, что мне таким никогда не стать, пусть
даже буду кривляться перед зеркалом тысячу лет.