А если сейчас туда выйти, посмотреть хоть, через сколько будем?
К ночи будем. Только у нас приказа нет. Мы должны береговую линию патрулировать. Мало ли, кто объявится. Вот вы же объявились. Собирайте своих и завтра пойдём. Приказ был выживших собирать.
Видишь, брат, какое дело. Мы из нашего города бежали. Там тоже приказ отдали, всех собрать. А потом расстреляли, собрали трупы в кучи и сожгли. Олег скомкал несколько историй в одну, но суть передал доходчиво. Молодые вперились в своего командира глазами.
А ну, грузись капитан махнул мужикам рукой. Что-то заворочалось в его душе, под седыми широкими бровями мелькали огоньки тревоги.
Шли долго, уже стемнело, и по глади воды скользил жёлтый свет от фонаря. Владимир рассказал, как в начале эпидемии работали в городе санбригады, свозили умерших на кладбище и закапывали в большие братские могилы. Иногда умирали там же и ложились рядом с теми, кого должны были положить в жирный южный чернозём. Выживших сажали на автобусы и отправляли в соседние города. Потом поступил приказ. Оставшихся посадить на теплоход и отправить в Крым. Люди собрались на набережной. Были и там погибшие. Их относили в военные грузовики, убирали сразу. Теплоход вышел из гавани две с половиной недели назад, сначала отвечал по рации, потом перестал.
Над морем поднялась большая луна. Стало светло и красиво. Сказочное море, сказочный кораблик, невероятное путешествие последних выживших к благословенному порту, где ждут другие, последние русские люди.
Человееек, за бортооом! тихие счастливые мысли прервал крик с мостика.
В нескольких метрах от лодки на волнах бултыхалось тело. Разбухшее уже.
Нету человека, понуро выдохнул Андрей и бросил на палубу круг, который схватил по привычке.
Сергей повернул фонарь. Рядом с утопленником был ещё один, потом увидели ещё, и ещё Фонарь направили вдаль. Чёрное зеркало моря было всё в разноцветных точках. На сколько далеко видели глаза вокруг качались в волнах утопленники. Катер сбавил ход. Пассажиры с ужасом смотрели за борт. Мимо проплывали безобразные массы. Бывшие раньше мужчинами, женщинами, детьми. Живые провожали их глазами.
Это что тот теплоход Олег почти сипел, горло перехватило от страха и холодного воздуха.
В темноте, едва подсвеченный луной и фонарём дрейфовал летучий голландец. Теплоход в темноте казался белой горой. Вокруг его бортов плескались серебристые барашки волн и качались мёртвые бакены людей. Сотни человек сейчас плыли неведомо куда рядом со своим последним пристанищем. Владимир осматривал теплоход в бинокль. На палубах ютились у перил неподвижные кучки. Бесконечно долго всматривались они в воду и белый вымерший корабль. Никого. Никакого движения, звука, знака.
Поворачивай назад! Владимир гаркнул и сел на палубу.
Катер затарахтел, ещё несколько часов и сойдут они на берег там же, где сели. Утонула в холодном зимнем море последняя надежда. Нет благословенного города. Самый молодой из команды, Андрей, трясся. Наверняка они всех близких, любимых, родных они отправили в солнечный Крым на том самом теплоходе. Олег похлопал молодого по спине: «Держись, брат держись». Отошёл к перилам и уставился на огромные как пуговицы южные звёзды. Он смотрел в небо, ничего не спрашивал у злого, бросившего их бога, ничего не просил. Только смотрел, не мигая и провожал внутрь горячие крупные мужские слёзы.
До дома добрались ранним утром. Тихо вошли, чтобы не будить и не пугать появлением четырёх новых мужиков. Оказалось, никто уже не спал, даже малыш сидел в уголке и деловито перебирал ложки и коробочки.
Познакомились, повздыхали над брошенным теплоходом и сотням погибших, дрейфующих в холодном зимнем море. Надежда на людей таяла, как редкие снежинки, пролетающие над большим красивым домом. Такса обнюхала новичков, капитан потрепал пузатую за ухом. «Хорошего человека собака всегда примет!» вспомнил Олег фразу своего мастера цеха, который вечно прикармливал у проходной бродячих псов. Даже самые злые оторвы никогда на него не лаяли.
Ильинична отыскала на кухне вторую большую кастрюлю, готовить теперь на целую команду, да ещё и мужики. Она была глубоко убеждена, что существа мужского пола должны съедать порцию вдвое больше любого нормального желудка. Всё время повторяла: «Вам силы нужны!» Будто девчонки, бесконечно возившиеся с ребёнком и хозяйством, в силах не нуждались.
Продуктов притащили много, должно было хватить на неделю бесхлопотной жизни. Дров такой толпой тоже можно заготовить хоть вагон неразобранных заборов ещё много. Кому они сейчас нужны. Не от кого городиться.
Лица у моряков были нервные. Толи думали о родных, которых отправили на верную смерть на проклятом теплоходе, толи просто устали от качки и смерти, и сейчас никак не могли расслабиться. Горе и вина, усталость и нервное замыкание, такие знакомые. Кого-то они продолжали грызть, в ком-то потухли как горячие угли, покрылись пеплом тупого равнодушия. Алиса давно не плакала по мужу, все старались не вспоминать маленького Санька.
Надо добраться до Севастополя! Должен там быть кто-то кто ждал теплоход, должен быть кто-то, кто отдал приказ. Владимир чесал то правый, то левый кулак.
Нет там никого, капитан. Мы уже столько раз приезжали на мёртвый пустырь. Нет людей. Олег хотел, чтобы горькая правда звучала помягче, но вышло плохо.
Знаешь парень, это тебе повезло, у тебя и жена и ребёнок живы, Володя кивнул в сторону Тани и Павлика, Олег открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого улыбнулся девушке, А у меня вся семья ушла вся семья теперь там, на волнах Я должен знать, какая сволота их угробила.
А если не узнаешь? Ну, нет там никого, вдруг? Что тогда? Алексей, видя бессилие Олега в споре включился со всем своим цинизмом.
Не знаю но я должен. Владимир больше обсуждать это не хотел, Парни, вы со мной?
Морячки сидели у камина, отогревали обветренные красные руки. Что-то больное читалось в каждом, и жажда мести, и нежелание срываться в лапы смерти, которая потопила так много людей. Молодые, жить хочется. Ничего не ответили, одним взглядом согласились с судьбой.
Давай так, выйдем вместе, дойдём до Севастополя, пошукаем немного. Если никого вернёмся. Нам теперь вместе жить, мы последние. Алексей не столько искал компромисс, сколько не хотел опять встречать опасных отморозков и чудеса техники, сжигающие людей. Страшные тайны нового мира манили гораздо меньше даже самой крохотной надежды на нормальную жизнь.
Согласен! капитан кивнул, заправить катер надо. Там недалеко док ремонтный, до него быстро дойдём.
Решили, что на разведку в крымский порт кроме капитана отправятся Алексей с Олегом (раз уж начали) и Андрюха с Саней. Сергей останется в доме, помогать Мишке и доктору с защитой и хозяйством. Тянуть долго тоже не стали. Захватили сухпаёк, воды и поехали. На прощанье Олег поцеловал Пашку и обнял Таню. Та украдкой чмокнула парня в шею. Горячий след Олег прижимал рукой всю дорогу и даже потом, стоя на продуваемой сырой палубе. Ещё не отошёл от берега катер, а ему хотелось вернуться. Ну её эту правду, какой бы она ни была. Кажется, есть что-то намного важнее. Олег чувствовал новое для себя: смесь нежности, тревоги и желания укрыть Таню и Пашку от всего мира. Может это и есть любовь
Ремонтный док оказался мрачным местом. Чёрным, ржавым, но, к счастью, знакомым морякам. Они привычно подошли к заправочному танку и занялись подготовкой к долгой дороге. Алексей и Олег курили одну от одной, вроде вода кругом хоть и заправка, да и кому какое дело. Судовые причиндалы побрякивали едва-едва, в доке было тихо. Тем удивительнее для всех оказался грохот из-за ржавого плавучего крана. Там кто-то был. Алексей прихватил оружие, хлопнул Олега по плечу. Тихонько они соскочили на берег и двинули в сторону шума. Когда подошли совсем близко от них со всех ног рванул парень в форме. Олег бегал не быстро, а вот старый вояка формы не терял, хоть и дымил как паровоз. Почти полтос мужику, а быстро нагнал молодого и ловкой подножкой уронил его на землю. Тот рухнул плашмя, как мешок, перевернулся, засучил ногами по бетону в попытках встать.