Дело того стоило? спросил Алекса бывший товарищ, и губы его плотно сжались от горечи и гнева.
Обманчиво простой вопрос застал его врасплох. Алекс никогда об этом не задумывался. Возможно, потому, что не хотел знать ответ.
Он помолчал и ответил честно:
Пока не знаю. Будь на то Господня воля, он еще мог бы что-то сделать, чтобы положить конец войне. Он кое-чего добился, однако, как показало недавнее внезапное нападение Пембрука на Каррика, его усилий оказалось недостаточно. В то время я чувствовал, что иного выбора у меня нет.
Он должен был хоть что-то сделать. Алекс больше не мог жить как прежде. Ему казалось, что лучший выход продолжать бороться на другой стороне, это единственный способ все изменить. Если ему не придется больше видеть разоренные деревни, обездоленные семьи, умирающих от голода детей, лица в зареве пожара, значит, дело того стоило. И не важно, какую цену придется заплатить ему самому.
Бойд еще суровее сжал губы.
Это из-за Розалин.
Его слова прозвучали как утверждение, а не вопрос, и Алекс не стал отвечать. Возможно, история Розалин и послужила последней каплей, но причина, почему он покинул гвардию, была куда сложнее.
Быть может, так случилось потому, что бывший его собрат нарушил все законы чести и долга, соблазнив женщину, за которую они отвечали перед Богом и людьми? Или потому, что Бойд, желая отомстить за нападение англичан, совершенное, как он думал, по приказу брата Розалин, готов был сжечь дотла замок, который она считала своим домом? Не оттого ли, что Алекс устал прятаться в темноте и бросаться вниз с деревьев, но хотел сражаться как рыцарь, на поле боя? А может, потому, что быть рыцарем и жить по законам чести действительно что-то для него значило?
Или же он больше не мог закрывать глаза на несправедливость, что творилась во имя войны обеими сторонами, и убеждать себя, будто цель оправдывает средства? Возможно, он устал видеть, как его народ, обитатели приграничья, терпят лишения и бедствуют лишь оттого, что им не посчастливилось жить здесь? Или причина в том, что, когда он держал на руках ребенка, которого едва не убил, что-то в нем надломилось? Или он знал: Брюс не поставит все на карту в решающей битве, которая положила бы конец противостоянию, но будет вести изматывающую войну и откладывать решение до бесконечности? Или Алекс надеялся добиться большего в этой безнадежной борьбе, попытавшись убедить англичан сесть за стол переговоров?
А может, он просто не мог больше выдержать? Жестокая война, зверства, беззакония, постоянные стычки с близким товарищем, да вдобавок чувство, что он один не желает мириться с тем, что происходит.
Да. Ответ был прост. Все вместе и стало причиной. Но Бойд не желал его слушать, даже когда они были друзьями или по крайней мере соратниками, так зачем ему слушать Алекса сейчас, когда они стали врагами?
Они всегда по-разному определяли для себя предел, который переступать нельзя. Бойд готов был на что угодно во имя великой цели, Алекс нет.
Двое мужчин сошлись лицом к лицу в темноте. Казалось, воздух вдруг сгустился, стал плотным и тяжелым.
Почему он не покончит с этим поскорее? Или это часть пытки? Гвардейцы хотят, чтобы он молил о прощении? Нет, черт возьми, этому не бывать.
Каково же было его изумление, когда Бойд отъехал в сторону, уступив ему дорогу.
Ты меня отпускаешь? спросил Алекс.
Только на этот раз, ответил Бойд. Считай, это за то, что ты сделал для моей жены. Ты был прав, когда вступился за ее честь. Я совершил ошибку. Теперь мы в расчете.
Алекс думал, что теперь уже ничто его не поразит, но Бойд всего миг назад доказал обратное.
Его слова прозвучали как извинение, слышать такое от Бойда Алексу никогда еще не приходилось. На мгновение ему показалось, что это, возможно, начало, ему дали шанс объясниться, но приоткрывшаяся дверь тотчас захлопнулась, и надежда исчезла.
В следующий раз мы встретимся на поле боя, сэр Алекс, только не рассчитывай, что тебе и тогда повезет.
Бойд знал, как вывести его из себя. Алекс не удержался и ответил:
Быть может, это тебе не повезет, сэр Роберт.
Вспоминая те потоки брани и издевательств, которые Бойд некогда обрушивал на рыцарство, Алекс все еще не мог поверить, что его бывший товарищ был посвящен в рыцари. Несомненно, он согласился на это, желая что-то доказать своей жене. Но в Англии Алексу слишком часто приходилось убеждаться: недостаточно носить шпоры и плащ с гербом, чтобы быть рыцарем.
От Бойда не ускользнула насмешка. Глаза его полыхнули гневом, и Алекс тотчас догадался: старый приятель не забыл, кто одержал верх в последний раз, когда они скрестили мечи, вернее сказать, сошлись в кулачном бою.
Надеюсь, Макгрегор найдет кого-нибудь, кто продаст билеты на это зрелище, насмешливо бросил Максорли. Не хочу пропустить сцену, как первый силач в Шотландии глотает грязь.
Алекс с удивлением перевел взгляд на Бойда. Выходит, он всем рассказал. При мысли о том, что Робби годами пришлось выслушивать издевки Максорли, Алекс невольно усмехнулся про себя. Это можно было считать своего рода расплатой.
Не сказав больше ни слова, он повернул коня и выехал из круга всадников на дорогу. Он не оглянулся. Не мог оглянуться. Все было ясно и так.
Прежде Алекс думал, что самым тяжелым был для него тот день, когда он взял нож и срезал с руки татуировку, знак воина Хайлендской гвардии. Он ошибался. Сойтись лицом к лицу с бывшими друзьями и увидеть, какими глазами они смотрят на него оказалось намного мучительнее. Пусть они не убили его, но чувство было такое, будто восемнадцать ножей разом распороли его сверху донизу и выпустили кишки. Он знал, что жестоко предал своих братьев, но лишь теперь почувствовал по-настоящему невыносимую тяжесть содеянного.
Ему все еще не верилось, что гвардейцы его отпустили. Отчасти он ждал, когда ехал прочь, что Макруайри метнет кинжал ему в спину
Алекс осекся. Он вдруг понял, что упустил нечто очень важное: Макруайри не было среди гвардейцев. Алекс слишком хорошо знал, что это может означать.
Он гнал коня к замку галопом, но поскакал еще быстрее.
Разрозненные остатки армии еще подтягивались к лагерю, когда он влетел в ворота. Отыскав своих людей, Алекс отдал им распоряжения. Он не назвал имени Макруайри, но предупредил, что в замок, возможно, пробрался один из сторонников Брюса. Воины получили указания уведомить его и только его, если заметят что-нибудь подозрительное, но не приближаться. К счастью, Алекс хорошо знал расположение замка Карлайл, как и приемы Макруайри, и догадывался, где его следует искать. Но если знаменитый разбойник и побывал здесь, то успел ускользнуть.
Однако Алекс понимал: то, что Макруайри не было среди гвардейцев, не могло быть случайностью.
Должно быть, горький урок недавнего поражения немного сбил с Пембрука спесь. Когда Алекс поделился с ним своими опасениями, тот не только внимательно его выслушал, но отвел к коменданту замка сэру Генри де Бомонту. Охрану усилили, увеличили число караульных, и когда поздно ночью замок атаковали, воины были готовы.
Попытка Эдуарда Брюса захватить крепость не удалась. Шум атаки всполошил всех обитателей замка, но одна Джоан все утро с нетерпением ждала возможности услышать подробности. Лишь когда она помогала кузине готовиться к дневной трапезе, Элис рассказала все, что знала. К тому времени Джоан уже готова была пренебречь опасностью и нарушить ею же учрежденное правило не задавать кузине прямых вопросов. Хотя Элис была слишком избалованной и самовлюбленной, чтобы присмотреться внимательнее к «жалкой» родственнице и насторожиться, Джоан не хотела искушать судьбу.