Именно так, подтвердил дю Плесси-Бельер и с улыбкой обернулся к нему. Это хорошие новости, я полагаю.
И значит, что тут нет ничего такого, что угрожало бы лично актёрам?
Думаю, что здесь только два мотива, Франсуа-Анри встал и поставил кочергу на подставку возле каминной решётки, с фантазией и вкусом выкованной из толстых железных прутьев. Первый мотив здесь вполне очевиден. Этот человек желает устроить представление, которое прогремело бы на весь Париж, чтобы о нём заговорили даже за его пределами. Он жаждет славы.
Ну, это понятно. А каков же второй мотив, по-вашему? де Лозен подался вперёд, следя за маркизом, который расхаживал по комнате.
Второй мотив скрыт, что естественно, ведь он гораздо важнее. Впрочем, о важности мы можем судить с разных точек зрения. Итак, второй мотив, Франсуа-Анри остановился возле стола и снял высокий колпачок с графина. Кто-то пожелал лишить мэтра Вителли заслуженных лавров директора самой известной профессиональной труппы в Париже. Только представьте себе, что по окончании Великого поста, в то время как во всех театрах будут идти громкие премьеры, в театре Итальянской комедии не осталось достаточного количества актёров и актрис для новых постановок. Возможно, они смогут выкрутиться из этой ситуации, поставив что-нибудь из своего старого репертуара, может быть даже наймут актёров со стороны. Но репутация самой блистательной труппы будет потеряна навсегда.
Чёрт, пробормотал де Лозен, прикрыв лицо ладонью. И кто же это? Всё тот же человек, чьё имя вы упорно избегаете называть?
Вероятнее всего, что да. Это он. Мне кажется, что довольно логичным будет воспользоваться ситуацией и поймать в силки сразу двух зайцев, ответил на это дю Плесси-Бельер, разливая вино в два высоких бокала тёмного синего стекла и подавая один из них де Лозену.
Можем ли мы остановить этого человека? Помешать ему? с неожиданным спокойствием спросил де Лозен и через вино в стакане посмотрел на оранжевые лучи клонившегося к закату солнца, которые пробивались сквозь молодую зелень в саду и неплотно задёрнутые гардины. Или всё это сойдёт ему с рук?
Возможно, с долей сомнения отозвался Франсуа-Анри. Возможно нам удастся помешать его планам. Но действовать нужно тонко. Так, чтобы скандал ненароком не вынудил стороны и вовсе свернуть все дела.
А если поставить в известность двор? Короля? Кардинала? Королеву, наконец! Почему бы не рассказать им обо всём и не потребовать официального разбирательства? Ведь вы знаете, как и любой при дворе, что у каждого за душой найдётся хоть один, даже самый маленький грешок. Преступление, наконец! Если это тот человек, то уж он-то наверняка не безгрешен. Невозможно, вы слышите? Это просто невероятно оставаться незапятнанным, возведя своё положение и состояние до такой высоты!
Не прерывая потока рассуждений, дю Плесси-Бельер слушал, лишь скептично приподняв левую бровь. Его собеседнику было бы трудно распознать по выражению его лица, что именно он думал в ту самую минуту: была ли в его мыслях ирония по поводу всего происходящего и насколько серьёзно он воспринимал это?
Я думаю что, если изменить что-либо уже поздно, то мы можем воспользоваться промахами нашего противника с пользой для дела и к всеобщему удовольствию. И не только, произнёс Франсуа-Анри, смакуя вино маленькими глотками.
Это как же? де Лозен залпом осушил бокал и со стуком, пожалуй слишком резко, опустил его на стол.
Можно надоумить короля и весь двор отправиться на это грандиозное представление, улыбнулся дю Плесси-Бельер.
Двор? Да какой же должен быть этот его особняк в глуши, чтобы вместить толпу придворных? И что же? Там что ли театр на сотни зрительских мест, в котором можно разместить всех гостей, по-вашему?
Я полагаю, речь идёт далеко не о камерном представлении в гостиной или на лужайке, спокойно ответил дю Плесси-Бельер. Вам налить ещё, друг мой? спросил он как бы между прочим. Да, и я думаю, что там, где затеяли эту постановку, есть и театр, и сцена, достойная тех актрис, которых они уже переманили к себе. И даже место для музыкантов. Раз уж они похитили дирижёра труппы мэтра Вителли.
Да ну? недоверчиво протянул де Лозен, но тут же кивнул в ответ на предложение долить ещё вина.
Так что, да. Места будет достаточно. Но вот в чём вопрос: готов ли этот человек принять весь двор и самого короля? И не на один день, а на два или три вечера кряду, тут в синих глазах полковника блеснули весёлые огоньки.
О, вот это коварство! оценил его задумку де Лозен и даже привстал с кресла, чтобы взять вино из рук Франсуа-Анри.
Да. Но оно всего лишь достойно нашего противника. Всё-таки это его, а не меня следует считать автором этой затеи, иронично приподняв брови, ответил дю Плесси-Бельер, и по морщинкам, залегшим в уголках его губ, было заметно, что он не жаловал коварную сторону этого плана.
***
Царапающий стук в дверь оповестил молодых людей о необходимости прервать беседу.
Месье маркиз, шепнул мажордом, заглянув в чуть приоткрытую дверь.
Я же просил не беспокоить нас, скорее вопросительным тоном ответил ему Франсуа-Анри и сделал знак войти. Что ещё?
Письмо для вашей милости.
Ещё? Давайте же его сюда! дю Плесси-Бельер протянул руку, но мажордом остался за дверью, не спеша отдать письмо, и скосил недоверчивый взгляд в сторону де Лозена.
Слуга, принесший письмо, ждёт вашего ответа, шёпотом пояснил вышколенный слуга и наконец отдал письмо маркизу.
Вскинув брови в удивлении, тот одним небрежным движением руки вскрыл печать из красного сургуча и развернул сложенный вчетверо лист плотной бумаги. При чтении послания лицо маркиза несколько раз меняло своё выражение от весёлой ухмылки до недоумения и даже сомнения. Он перечитал письмо дважды, прежде чем снова обратить внимание на мажордома.
Ответ ожидают на словах или также письмом? спросил он, вчитываясь в последнюю строчку. У нас остаётся не так уж много времени. Сказать точнее у нас совсем нет времени.
У нас? переспросил де Лозен, и на его лице не осталось ни следа от вежливого безразличия.
Да. Тут говорится о приглашении на большую репетицию. Это балет «Купидон или тщетные усилия любви». Вы наверняка тоже приглашены участвовать в этой постановке. Думаю, что вас ожидает такое же послание, Лозен. И вам предложат роль.
Лозен с удивлением уставился на друга не шутил ли тот. Но дю Плесси-Бельер оставался бесстрастным и как будто успел позабыть о приглашении, увлекшись собственными мыслями.
Так что же там насчёт роли-то? Кажется, что после успешного дебюта Виллеруа в роли Купидона, мне уже не достанется ничего интересного. Ну не Сатира же, в самом деле, танцевать.
Его величеству требуются не только актёры, но и зрители, пояснил свои последние слова Франсуа-Анри и, сложив лист вчетверо, спрятал его в шкатулке для бумаг.
Ах вот оно что! вздохнул с видимым облегчением де Лозен и потянулся. Ну что же, коли так, то мне пора. Наверняка я застану на своей квартире такое же послание или что-то вроде того. Вряд ли оно будет запечатано красным сургучом, он не скрывал, что догадался, от кого именно было письмо, которое передали дю Плесси-Бельеру. Ну, разве что с припиской относительно того, сколько человек из гвардейской роты я могу взять с собой в качестве самых искренних и горячих поклонников юных танцовщиц кордебалета. Граф де Сент-Эньян обычно очень пунктуален по части организации подобных мероприятий и даёт весьма определённые указания.
Да, внимание публики будет не лишним, кивнул полковник и повернулся к двери. Итак, передайте посланнику, что я и маркиз де Лозен будем в Лувре в назначенный час. И я выполню всё, что мне предложено сделать.