Он узнал на милой руке браслет, который сам подарил. Как звенел этот браслет, когда она танцевала ему!
Его отец лежал на постели, укрытый одеялами. Старик едва ворочал языком, хрипел и часто впадал в забытье. А может, просто тянул время. Внезапно
Фашналгид узнал во лжи и притворстве своего отца себя. Старик все твердил, что сам видел Торкерканзлага Второго, верховного олигарха. Но это
было сорок лет назад, когда отец был еще молод.
– Титул ничего не значит, – говорил отец. – Он выбирался случайно, чтобы просто скрыть настоящее имя. Олигархия – это тайна, и имена членов
совета и олигарха держатся в строгой тайне, чтобы никто и никогда их не узнал. Они даже не знакомы друг с другом... Так же...
– Значит, ты никогда не видел олигарха?
– Никто не может сказать, что видел его. Но тогда был особый случай, и олигарх находился в соседней комнате. Сам олигарх. Так мне тогда сказали.
Я знал, что олигарх там, я уверен в этом. Я ни в чем не могу быть уверен... быть может, он похож на огромного омара с клешнями до самого неба,
но я знаю, что олигарх был там в тот день – и, открой я дверь, я бы увидел его, и его клешни, и...
– Отец, но что ты делал там, что это был за особый случай?
– Ледяной Холм, так это называлось. Ледяной Холм, ты, наверное, слышал. Все знают, где он находится, но даже члены Совета олигархии не знакомы
друг с другом. Тайна имеет особое значение. Помни об этом, Харбин. Честь для юношей, чистота для девушек, тайна для мужчин... Знаешь, как
говорил мне в старые времена дед: «Душа сиборнальца – потемки». В этом есть доля правды.
– Когда ты был на Ледяном Холме? Титул и это поместье тебе подарила олигархия? Я дол-жен знать.
– Долг, сынок... есть такое слово – долг. Мало покупать женщинам куклы и книжки сти-хов. Если тебе передают в дар поместье, ты должен беречь его
и содержать как положено. При-ближается Зима, и нужно все предусмотреть. Я уже стар. Но тебе не о чем печалиться. Все было договорено еще до
твоего появления на свет. В ту пору я был лицом значительным, не чета тебе нынешнему – да и потом тебе так высоко не забраться... ты мог бы
стать майором, но то, что я слышал от этого Гардетаранка... Вот почему я подписал договор о том, что мой первенец будет служить в армии
олигарха, чтобы защищать государство, давшее мне...
– Ты продал меня в армию еще до того, как я родился? – спросил Фашналгид.
– Харбин, Харбин, сыновья идут в армию. Это дело чести. Того требует благочестие. Бла-гочестие, Харбин. Вера и благочестие. Так учит церковь.
– Ты продал меня в армию. И что получил взамен?
– Душевное спокойствие. Чувство выполненного долга. Безопасность, сказал бы я, но тебе этого не понять. Ты даже не слушаешь. Твоя мать одобрила
мое решение. Можешь сам спросить. Это была ее идея.
– Господи... – Фашналгид встал и налил себе выпить. Одним глотком прокинул вино в горло. Отец поднялся на ложе и проговорил:
– В обмен я получил обещание.
– Какое же?
– Мне пообещали будущее. Безопасность моего поместья. Харбин, я столько лет был чле-ном совета. Вот почему я согласился направить тебя в армию.
Это была большая честь – хорошая карьера, отличная карьера, завидная. Ты должен больше внимания уделять молодому Гардетаранку...
– Ты продал меня, отец, продал, как раба...
Фашналгид зарыдал и бросился вон из дома. Ни разу не оглянувшись, он галопом ускакал из тех мест, где когда-то появился на свет.
А через несколько месяцев батальон Фашналгида был расквартирован в Кориантуре, где под командованием своего врага, майора Гардетаранка, Харбин
должен был устроить теплый прием возвращающейся армии Аспераманки.