– Ведь вы одержали победу?
На треугольном лице появилась вымученная улыбка. Аспераманка посмотрел по сторонам: перемазанные жиром лица, освещенные мерцанием костров; все
дожидаются его слов, пока сам он, повинуясь внутреннему чутью проповедника, держит паузу.
– Да, наш путь славен победами, хвала Азоиаксику, но будущее нам не принадлежит. Го-рода на юге, где мы надеялись найти подкрепление и провиант,
теперь уничтожены, разрушены армией дикарей. Климат изменяется быстрее, чем мы могли предвидеть, – вы сами видите, сколь малое время теперь
проводит в небесах Фреир. По моему суждению, Панновал, эта дикарская дыра, – край, слишком далекий для победы и близкий только для поражения.
Если мы вновь от-правимся в поход, никто не вернется.
С юга на нас надвигается «смертельное ожирение». Среди нас уже отмечены случаи болез-ни. Даже самые отважные воины страшатся «жирной смерти»:
они бессильны против нее. Никто не решится продолжать сражение, имея рядом такое соседство.
Посему мы склоняем голову перед природой и возвращаемся в Сиборнал, чтобы в Аскито-ше доложить о своей победе. Повторяю: мы выступаем в обратный
путь через сорок часов. Вы, горожане, должны с толком использовать это время. По истечении двух дней те из вас, кто ре-шит вернуться в Сиборнал
вместе с семьями, может присоединиться к армии и получит в пути нашу защиту.
Те, кто решит остаться, волен поступить так – и умереть в Истуриаче. Сиборнал не вернет-ся/не сможет вернуться сюда. Какое бы решение вы ни
приняли, его надлежит принять в течение двух дней, и да благословит вас Бог.
Из двух тысяч проживающих в городе мужчин и женщин большинство родились здесь. Го-рожане знали только тяжелую жизнь под открытым небом в поле и
в случае более привилегиро-ванного положения – на охоте. Все они страшились навсегда оставить свой дом, страшились долгого пути в Сиборнал через
бескрайние степи, не могли представить, какой прием ожидает их, когда они окажутся на землях далекой незнакомой родины.
Тем не менее когда старейшины объявили всем горожанам, собравшимся по этому случаю в церкви, об их участи, большинство решило уйти. Все хорошо
понимали, что изменения клима-та, который становился все хуже, все холоднее и суровее, необратимы и будут продолжаться от одного малого года к
другому, без возврата. И год от года надежда на помощь родного севера будет слабеть и таять, угроза же с юга – становиться все более реальной.
Город наполнился слезами и причитаниями. Казалось, всему пришел конец. Все, ради чего горожане работали, теперь предстояло бросить.
Едва на небе вновь взошел Беталикс, рабы отправились в поля собрать весь возможный урожай, а свободные горожане принялись паковать пожитки.
Вспыхивали драки между теми, кто собирался уходить, и ничтожным числом тех, кто решил остаться. Последние настаивали на том, чтобы урожай
оставили в поле.
Трудиться в поле вышли три разновидности рабов. Фагоры со спиленными рогами – что-то среднее между рабами и вьючными животными. Люди-рабы. И,
наконец, рабы, не принадлежащие к роду людскому, мади и в ничтожном числе – дриаты. Как люди, так и нелюдь были лишены всяких прав, и мужской и
женский пол. Для общества все они были мертвы.
Рабовладение считалось признаком высокого положения: чем больше рабов, тем выше по-ложение. Многие сиборнальцы, не имевшие рабов, с завистью
смотрели на рабовладельцев, и все стремились обзавестись прислугой хотя бы из фагоров. В более легкие времена рабы в городах Сиборнала вели
праздное существование, чаще всего как домашние зверьки; в поселениях же рабы и их владельцы часто трудились бок о бок.