После того как противник был отброшен с равнины, стала понятна цена победы. Словно жертвы странного и жуткого кораблекрушения, на берегу реки
громоздились горы обескровлен-ных тел. Тут и там горели перевернутые повозки, жидкий дым от них стлался над запятнанной, оскверненной равниной.
Между убитыми двигались редкие фигуры, среди прочих – панновальский артиллерийский офицер, хотя узнать его можно было с большим трудом.
Принюхавшись к трупу, словно собака, артиллерист схватил убитого, единым махом оторвал рукав куртки, обнажил руку и мгновенно отхватил от нее
зубами большой кусок плоти. Артиллерист ел торопливо и жадно, давясь, раз за разом отрывая большие куски, и всякий раз, набив полный рот мяса,
поднимал голову и тупо озирался.
Артиллерист продолжал есть даже тогда, когда к нему подошел стрелок. Подняв ружье, стрелок выстрелил почти в упор. Пуля отшвырнула артиллериста
назад, и он упал – мертвый, раскинув руки. Стрелок (неподалеку шли его товарищи, занятые подобным же делом) медленно двинулся дальше по полю,
усеянному мертвецами, расстреливая пожирателей мертвой плоти. Это были несчастные, зараженные смертельным ожирением: теперь они страдали
булимией и были вынуждены есть мертвечину. Случаи болезни были отмечены с обеих сторон.
Во время своего неорганизованного отступления панновальская армия успевала оставлять за собой недостроенные монументы в честь победы.
Монументы не имели никакого оправдания, победы не было. Но тем не менее их непре-менно следовало оставлять, так было необходимо. Вернувшись в
Панновал, командиры побеж-денной армии обязаны были доложить о якобы одержанной ими победе. Здесь, вблизи от места недавнего сражения, их ложь
требовалось увековечить в камне.
На равнине трудно было найти достаточно материала, и каменщики пользовались полураз-рушенным монументом, обнаруженным неподалеку. Они разобрали
монумент и перенесли от-дельные камни ближе к мосту через хмурую реку.
Там мастера своего дела показали, на что они способны. С привычным тщанием они вос-произвели прежний монумент на новом месте. Главный каменщик
выбил у основания название места сражения и дату, когда сражение состоялось, а еще ниже, большими заглавными буквами, имя старого верховного
маршала.
Каменщики отошли назад и, прежде чем вернуться к своим повозкам, несколько минут с законной гордостью рассматривали свою работу. Никто из
претворивших в жизнь этот акт обя-зательного пиетета не удосужился обратить внимание на то, что, воздвигая сегодня памятник, они уничтожили
подобное же сооружение, возведенное неподалеку несколько веков назад.
Зловещие победители-сиборнальцы с удовлетворением наблюдали за тем, как повергнутый враг отступает на юг. Северяне тоже понесли тяжелейшие
потери, и было ясно, что, продолжая наступление, им уже не добиться крупных успехов, хотя именно таков был начальный замысел: все остальные
поселения сиборнальцев были уничтожены, о чем стало известно в Истуриаче.
Те, кто уцелел в сражении, испытывали облегчение: для них опасность миновала. И тем не менее кое-кто полагал, что теперь отступление было бы
бесчестьем – бесчестьем и даже трусо-стью, в особенности после месяцев подготовки и муштры. За что они сражались? За земли, кото-рые теперь
придется оставить? За бесчестье?
Для того чтобы утишить голоса недовольных, Аспераманка в тот же вечер приказал устро-ить пир в честь победы Сиборнала. Решили заколоть
нескольких арангов, только недавно ока-завшихся в Истуриаче; эти аранги вместе с припасами из обоза побежденной армии южан долж-ны были
составить пиршество. Собственные запасы северной армии, необходимые для об-ратной дороги, были неприкосновенны.