Если честно, то писал всё это без особого умысла. Просто по принципу: сделал другому гадость, а на сердце радость. А гадость хотел сделать нацистам. Нечего им шляться где ни попадя и лезть в Тибет.
Выйдя на перрон, я едва не столкнулся с девушкой, на вид ровесницей Насти, тихонько идущей вдоль вагонов, опустив голову. От неожиданности она оступилась и упала бы, если бы я не успел подхватить её.
Оля! Оленька! К нам бежали высокая красиво одетая женщина и мужчина в чёрной морской форме. С тобой всё в порядке?
А я стоял, держал её за руки и не мог отвести глаз. Передо мной стояла МОЯ МАРИНА!!! То же лицо, те же глаза, даже искорка где-то в глубине печального взгляда та же.
Оленька, как же ты так? Просили же тебя одну не отходить далеко Подбежавшая женщина стала осматривать девушку. С тобой всё в порядке?
«Какой, нафиг, в порядке?! чуть не заорал я. Да у неё сердце чуть работает, того и гляди остановится. Там такое, что диву даешься, как она до сих пор жива!»
Всё ещё держа девушку за руки, я немножечко влил в неё Силу и слегка подлечил больное сердце. Чёрт! Чёрт!!! Ни за что не прощу себе, если снова её потеряю! И много Силы сразу передать нельзя, так как слабый организм просто не выдержит. Держись, моя хорошая, я всё сделаю, чтобы ты была здорова и вернулась к нормальной жизни.
Девчонка явно почувствовала себя лучше и, посмотрев мне в глаза, тихонько произнесла:
Спасибо!
А меня от этого взгляда словно током прошило, и я едва не потерял над собой контроль. На соседнем столбе лопнула лампа в фонаре.
Спасибо вам, молодой человек! Мужчина в морской форме протянул руку.
Да не за что, товарищ Я, смутившись, посмотрел на рукав формы, где была нашивка с четырьмя полосками и красной звездой над ними. Извините, я не очень хорошо разбираюсь в военно-морских званиях.
Капитан второго ранга Стрельников Николай Фомич.
Очень приятно. Головин Виктор Я пожал протянутую руку.
Есть контакт. Капитан второго ранга Стрельников, помощник командира бригады береговой обороны, едет с женой и дочкой в Ленинград, добившись перевода на Балтийский флот. Всё дело в дочке. У неё порок сердца и необходима срочная операция, которую могут сделать лишь в Ленинграде. Перевода долго не давали, но выручил комбриг, который хоть и неохотно, но всё же отпустил, войдя в сложное положение своего помощника. Стрельников уже съездил в Ленинград, получил назначение, определился с жильём и, выхлопотав отпуск, вернулся за семьёй.
Виктор, а вы тоже едете этим поездом? вступила в разговор мама девушки. Ой, простите, не представилась: Стрельникова Антонина Владимировна. И она тоже протянула руку.
Очень рад знакомству, тихонько пожимаю руку в ответ, одновременно прищёлкнув каблуками и коротко кивнув. Получилось, надеюсь, красиво и стильно.
Контакт сработал снова. Типичная жена русского офицера. Родилась в Порт-Артуре в семье служащих за восемь лет до Русско-японской войны. Потом семья перебралась в Санкт-Петербург, где получила прекрасное образование и где, уже после революции, познакомилась с красным военмором. Прошла с мужем все ступени службы и всю жизнь была ему надежным тылом. Семейное счастье омрачила болезнь дочери. Теперь везёт свою кровиночку в Ленинград с последней надеждой, леденея от ужаса при каждом приступе у дочери.
Да, мы с сестрой едем в Ленинград продолжить учёбу.
А ваша сестра здесь? Женщина заозиралась по сторонам.
Нет, она ждёт в нашем купе
Я показал рукой на стоящий позади меня вагон, чем вызвал неподдельное удивление в глазах семейства. Похоже, в таком вагоне поездка не каждому по карману. А я так и не узнал у местных китайцев, сколько они заплатили за наши билеты, а деньги взять с меня они наотрез отказались, сказав, что это извинение от них за неучтивость при первой встрече. Извинения были приняты.
От вокзала долетел звук колокола, и народ с перрона потянулся по вагонам. Семейство Стрельниковых пошло к соседнему с нашим вагону. Дальше был вагон-ресторан. Значит, каждый раз, когда пойдём подкрепиться, будем проходить мимо них. Это очень хорошо. Буду потихоньку налаживать отношения с этим семейством в целом и с Мар Уф, конечно же, с Ольгой, в частности.
Витя, ты чего такой, как будто тебя по голове ударили? заметив моё состояние, спросила Настя. Она уже успела часть вещей разложить по полкам и развесить по вешалкам.
От платьев, пошитых старым евреем, сестра была в полном восторге, а уж несколько пар туфелек вызывали у неё просто умиление. Да, Давид Исаакович успел сшить нам всё, что мы заказали, и даже привёл знакомого еврея-обувщика (и почему я не удивился?), который буквально на следующий день принёс Насте и мне по нескольку пар туфель. Настины были даже на небольшом каблуке, и это привело её в состояние неописуемого восторга. Время от времени она доставала какие-нибудь туфли из коробки и ласково гладила их ладошкой, как котёнка, мило улыбаясь при этом.
В эти мгновения она просто до безумия любила своего и без того обожаемого брата, который организовал ей и это путешествие, и эти замечательные платья, и костюмчик с брючками, который ей так шёл, и эти безумно красивые туфельки. И сам оделся так, что Витюшей его называть язык уже не поворачивался. Этого солидного и строгого юношу можно было называть лишь Виктором или, если по-простому, по-домашнему, Витей.
Всё нормально, сестрёнка. Просто встретил кое-кого. Как воспоминание о той жизни.
Настя не стала развивать тему, хотя и было видно, как сильно ей хотелось узнать о моей жизни там побольше.
В это время раздался протяжный паровозный гудок, и вагоны, лязгнув сцепками, плавно поплыли, оставляя позади перрон с вокзалом и город Читу, в котором меня хотели ограбить и убить, в котором теперь в районе Шанхай будут почитать Великого Дракона и в котором мне встретились в том числе и замечательные люди.
Примерно часа через полтора в дверь купе постучали. Проводник, солидный дядька с пышными усами, поинтересовался, будем ли мы заказывать себе ужин в купе или пойдём в вагон-ресторан.
Мы решили прогуляться. Посоветовал сестре надеть брючный костюм с красными лакированными туфельками на каблуке. Сам решил идти как есть, в чёрном кителе. Будет красивый контраст. Лишь приколол комсомольский значок, чтобы поменьше возникало ненужных вопросов. Кстати, значок совсем не похож на привычный мне по прежней жизни. На нынешнем нет портрета Ленина и надписи ВЛКСМ. Здесь значок представляет собой красный флажок, в центр которого помещён круг со звездой, а на звезде буквы КИМ[10].
Наше появление в вагоне-ресторане было встречено гробовой тишиной. Мужчины и женщины смотрели на нас с Настей с немым восхищением. А учитывая контраст в одежде, эффект был просто сногсшибательным.
Рядом мгновенно материализовался, словно из пустоты, официант и провёл нас к свободному столику. Сделав заказ, я попросил принести минеральной воды и пару бокалов. Разлив воду по бокалам, в ожидании, когда принесут ужин, сидел, потягивал минералку и наблюдал за Настей.
Да, как говорится, породу не пропьёшь. Дочь князя и графини вела себя с поистине царским спокойствием. Осанка, манера держаться, даже то, как она грациозно отпила минеральной воды из бокала, всё говорило о далеко не простом воспитании. И это, по сути, деревенская девчонка, которая первый раз в жизни едет в поезде, первый раз надела на выход такой наряд и первый раз в жизни вышла, как говорится, в люди. Надеюсь, в этом варианте истории ей не придётся сбивать из зенитки немецкие пикировщики в осаждённом блокадном Ленинграде.
Официант вновь материализовался из пустоты, но уже с подносом, заставленным тарелками. Мгновение и стол уже сервирован. Перед Настей появилась маленькая вазочка с букетиком красных гвоздик. Сестрица лишь царственным легким кивком поблагодарила за это. Как будто это такая малость, которая для неё вполне естественна каждый день. А вот наличие на столе нескольких видов ложек и вилок заставило её немного понервничать. Я хоть немного и учил её правилам этикета (спасибо закачанным базам знаний), но не так уж и много. Поэтому, слегка наклонившись к сестре, чуть слышно сказал: