А как?..
Мать не дала мне договорить:
Так это они должны были сами мне сказать! Понимаешь? Сами! Они, эти чиновники! Они для этого штаны там протирают! Да им наплевать на людей! Шейник ты или не шейник! Да какая им разница! Они просто тебя хотят скорее отослать, чтоб с тобой не возиться и на тебя лишнюю бумажку не заполнять! Ну ничего! Бог видит! Бог всё видит! Отольются им наши слёзы! Они
Тут уже я не дал продолжиться материнскому монологу:
Ма, а где ты возьмёшь двести тысяч?
Вот интересный вопрос! А то, что чиновникам, где бы, в какой бы конторе они ни сидели, наплевать на тех, кто с другой стороны от их стола, кому это не ясно? Что в этом удивительного? Скорее было бы удивительно, если бы мать пришла из собеса тихая и радостная и сказала бы: «Сынок, ты знаешь, в собесе сказали, что через неделю привезут тебе коляску, на электроприводе, с высокой спинкой, с подголовником Ах, там так по-доброму к нам отнеслись! Вошли в наше положение! Ведь ты единственный спинальник на весь район, которому ещё не исполнилось восемнадцати лет Мне сочувствовали кофе предложили, пока они бумажки заполняют Кофе с печеньками»
Нет, это я, конечно, загнул. Дал фантазии слишком много простора. Особенно про печеньки. Очень трогательно.
Ма, ты же говорила, что твоим сбережениям пришёл конец?
До моей травмы мама работала экономистом в очень хорошей фирме. Получала неплохо, что позволяло ей сделать некоторые сбережения. Эти сбережения помогли нам без труда расплатиться за операцию, за консультантов, за массажиста (несколько раз). Они, эти сбережения, позволили покупать катетеры, дорогие медикаменты и прочие необходимые вещи.
Самое главное моя кровать. Дорогая (во всех смыслах) функциональная кровать. На ней можно находиться в полусидячем положении, с помощью пульта поднимать и опускать головной конец, регулировать подколенный угол. Кровать таит в себе массу возможностей. К ней можно крепить тренажёры.
Но уже несколько раз мама говорила, что «отложенных на чёрный день» денег всё меньше, по причине наступления этого самого дня. И надо бы ей брать работу на дом, хотя бы элементарную, бухгалтерскую. Составление отчётов для разных фирм и прочее.
А тут новая радость. Двести тысяч!
Кредит вздохнула мать. Эта женщина взяла на коляску кредит, а как только выплату получила, кредит погасила.
А если не выплатят?
Я справлюсь, уже спокойно произнесла мать. Двести тысяч в принципе мне по силам. Я тебе ещё не говорила я уже месяц назад взяла пару отчётов. Скоро же Новый год, людям нужны годовые отчёты. Ты уже, слава Богу, стабилизировался
В голосе матери звучала безнадёжность. Да, я стабилизировался. Я не умер, но чуда не произошло. Я не вскочил, не побежал.
Чуть-чуть укрепились руки И всё на этом.
Нет! Ещё пальцы! Пальцы на правой ноге! И болевой пояс опустился вниз. Есть, есть сдвиги!
Ма Я тебе хочу что-то показать.
А? Чего?
Я откинул с ног одеяло:
Смотри!
Пальцы на правой ноге шевелились! Кроме того вдруг Стопа Сначала вроде бы просто дёрнулась, как при начале спастики, но потом я чётко, своим собственным усилием, пошевелил стопой. Первый раз за почти полгода.
Олежка! вскинула руки мать. Олежка!..
Мать взяла руками мои стопы. Мать обняла мои ноги и целовала их Мы плакали оба.
Всё, больше не могу
Глава 10
Наше лирическое настроение прервал звонок в дверь.
Ну и прекрасно. А то слишком хорошо. Не надо расслабляться.
Пойду открою, поднялась мать.
В открытую дверь мне был слышен разговор матери с вошедшим. С вошедшей. Не полностью, но оно и не требовалось.
Тётя Наташа, у вас не будет рублей пятьсот? Ну, хоть двести!
А-а, понятно, кто пришёл. Эта гостья приходит довольно часто.
С нами на площадке живёт бывшая сирота Танька, получившая квартиру от государства. Она старше меня, наверно, года на два.
Когда сироты выпускаются из детдома, им дают квартиры. Но не в собственность, а под надзор социальной службы, до тех пор, пока им не исполнится двадцать четыре года.
За это время они должны зарекомендовать себя «с хорошей стороны»: устроиться на работу, жениться, завести детей, не спиться, не исколоться, не попасть в тюрьму. И всё такое прочее.
Социальная служба им помогает. Им дарят холодильники и стиральные машины, а также телевизоры. Им привозят продукты.
Можно жить. С голоду умереть не дадут. Их пристраивают на работы. На такие, где не требуется особого ума.
Таньке лет двадцать. Она не работает. Так, перебивается. То месяц просидит где-то в ларьке, то где-то помашет шваброй.
Правда, у неё есть специальность: она окончила швейное училище. Швея. Но шить ей неохота. Нигде она не может закрепиться.
Такие же и её дружки, которые частенько собираются у неё на квартире. Сильно шуметь им не позволяют соседи. Не моя мама, а те соседи, квартира которых расположена рядом. Если шум и музыка не смолкнут после двадцати трёх ноль-ноль, соседи сразу звонят участковому. В двадцать три ноль-пять. Участковый является и компанию разгоняет.
Поскольку это происходило тысячу раз, у Таньки и её дружков выработался условный рефлекс, и они уже не шумят.
Если погода позволяет, они перебираются в садик напротив дома и там уже выделываются в своё удовольствие. Пока кто-то из соседей снова не вызовет полицию.
У Таньки периодически заканчиваются деньги. И тогда она приходит к моей маме. Моя мама ей помогает. Больше никто из соседей денег Таньке не даёт, потому что она долги всем прощает и не возвращает. Как ни странно, только моей маме она пару раз приносила «возврат» то сто рублей, то двести. Правда, через пару дней одалживала в два раза больше.
Но мать всегда очень радовалась, как будто ей вернули пару миллионов.
Таня, опять на бутылку просишь?
Тётя Наташа, вы же знаете, что я не пью. Я могу только чуть-чуть, одну рюмочку. Это Вадик пришёл, у него несчастная любовь.
Который раз?
Что?
Который раз любовь? И который раз несчастная?
Да ему не везёт. Он всё втюхивается, да не в тех.
А в тебя он почему не влюбился?
Да он же мне как брат! А как ваш Олег?
Да как? Так же.
Вот, блин, человеку не повезло! Я вам скажу хорошим людям всегда не везёт! Может, вам помощь нужна? Может, вам в магазин слетать? Или полы помыть? Я могу и с Олежкой вашим посидеть!
Спасибо, Танюша, но с ним не надо сидеть. Он и сам справляется.
А-а Ну ладно. Спасибо вам.
На здоровье.
Я верну! Деньги я верну! Через три дня обязательно принесу! Это меня Танюшей никто не называет, только вы. Я принесу!
Хорошо, хорошо. Приноси. А то я не работаю теперь.
Почему?
Пришлось уволиться, чтоб за Олегом ухаживать.
Ну вот. Я и говорю давайте я!
Таня
Видимо, это настырное существо обошло мать в прихожей. Моя дверь распахнулась, и с порога меня поприветствовали:
Олег, привет! Ты как?
Нормально! ответил я.
На пороге Танька, со своей, в общем-то, симпатичной рожицей. Чёлка на глаза, серая толстовка из секонд-хенда.
Улыбается. В ответ мои губы тоже разъезжаются в улыбке.
Ты это ничего, ты встанешь и побежишь! Ей-богу! Зуб даю! уверенно пророчествует Танька.
Танька, кому нужны твои гнилые зубы!
Я вдруг понял, что рад. Честное слово, я рад этой Таньке, этой простой душе, которая, не задумываясь, отдаёт за меня свой собственный зуб. Пусть и кариесный.
Может, тебе надо чего? спрашивает Танька.
Не, не надо. Не нажирайся только.
Да ни в жисть!
Таня, вот я тебе пирожков хочу дать, тянет Таньку мать. Вчера пекла.
А с чем?
С яйцом. Вкусные.
Да мне хоть с чем! соглашается Танька. Пойду Вадьку накормлю. И то он от любви совсем есть перестал. Правда, ему и нечего есть
Может, тебе и колбасы дать?
Ну, если у вас лишняя.
Хорошо, когда в доме водится лишняя колбаса
Глава 11
Нельзя сказать, что мои товарищи бросили меня, когда я их забанил. Мара приходила ко мне. Я уже был дома, после выписки из больницы.