Добрый день! учтиво поздоровался Никита.
Царевич скользнул холодным взглядом и, не ответив, повернулся к Маргарите. Схватку у Калинова моста он ещё явно не забыл.
Маргарита открыла рот, но сказать ничего не успела. Иван опередил её.
Кошкина! начал он, не здороваясь и не слезая с лошади. Не знаю за что, но Лика тебя любит. Сейчас она останется одна. Постарайся не бросать её совсем одну, Иван сделал упор на слове «совсем».
А тебе, значит, можно бросать?! дерзко возразила Маргарита, задирая голову и не обращая внимания на одёргивания Никиты. Она тебе поверила, а ты её кинул. Променял на какую-то импортную кису. Ты хоть понимаешь, что
Я всё понимаю, Кошкина! резко оборвал он. И даже больше, чем ты думаешь. У меня нет ни времени, ни желания объяснять тебе всё. Потом сама поймёшь может быть. Но если ты тоже любишь Лику, позаботься о ней. Я буду благодарен, с некоторым усилием закончил царевич.
Слушай, ну поговори ты хотя бы с Коломной. Он может начала Маргарита, но Иван уже не слушал.
Тебе могут понадобиться деньги, он сунул руку в чересседельную сумку, вынул туго набитый мешочек и кинул Маргарите; от неожиданности она едва поймала его. Чтобы не ходить к Марье. Если понадобится ещё, спроси у Сидора. Я скажу ему.
Зачем деньги? растерялась Маргарита.
Сама решай, ответил Иван, перебирая поводья и уже не глядя на неё. Главное не ходи к Марье. И Лику не пускай.
Он пришпорил коня, тронул рысью, глухо цокая по бревенчатому настилу мостовой, и через несколько секунд свернул к выходу с Торга.
Козёл! бросила Маргарита вслед. И слова сказать не дал, пробормотала она с досадой.
Да, торопится, согласился Никита, задумчиво глядя вслед ускакавшему царевичу. Видимо, и впрямь едет не сегодня завтра.
Зато хоть деньги оставил, повеселела Маргарита, заглядывая в кошелёк. Теперь и я при бабках.
Она вынула несколько монет, встряхнула на ладони.
Серебро! протянула разочарованно. Я думала золото, как у тебя.
Кошкина, золотой рубль это валюта Бессмертного, наставительно произнёс Никита, и ходит он в основном в Долинах и Семиградье. А Волхов чеканит серебряную монету. Золота у них столько нет.
А какой тут курс? загорелась Маргарита. Погоди тут, я мигом.
Эй! Никита сделал было попытку схватить её, но не успел. Маргарита забежала в обменник, из которого вышел царевич, и вернулась минуты через три.
Девять к одному, сообщила она, подкидывая в руках приятно звякнувший кошель. Сколько я тебе должна за завтрак?
Нисколько, расплатишься за обедом, ответил Никита. Но, вообще-то, если я правильно понял, тебе эти деньги оставили с вполне конкретной целью. Так что не растрать всё на фигню.
За кого ты меня принимаешь? возмутилась Маргарита. Я знаю, что это для Лики. Но тут рублей сто, можно же хоть рубль на себя сегодня потратить. Иван же не будет требовать расписки.
Вот чего я не понимаю, задумчиво произнёс Никита, когда они снова двинулись по Торгу. Если он собирается жениться на принцессе Барлоог, зачем просит тебя присмотреть за Ликой? Не логичнее было бы перевезти её из дворца, замуж выдать? Хоть за кагана этого. Или за кого-нибудь из Барлоогов тех же.
Вот станет царём и сплавит куда-нибудь, желчно произнесла Маргарита. Да вот хрен ему! Если он решит избавиться от Лики, я её с собой заберу, в наш мир. Заберём ведь, Никит?
Ага! саркастично хмыкнул он. Вот только расписание поездов узнаем и рванём.
Они свернули в вощаный ряд. Покупатели толпились у прилавков с фасованным и нефасованным воском, отколупывали кусочки, жевали, пробуя качество.
Да ладно, выберемся же когда-нибудь, оптимистично заявила Маргарита. Бессмертный теперь с нами, неужто не придумает ничего?!
Они проходили по рядам ещё часа два. Никита застрял на коневом торге, осматривая лошадей, пригнанных из Мераяны и Рогатого Калача. В основном здесь были невзрачные и работящие крестьянские лошадёнки, но было и несколько породистых скакунов. Никита с большим трудом удержался, чтобы не выложить одиннадцать золотых рублей за каракового двухлетнего жеребца, пригнанного из Боргейских степей. Он ходил возле него минут пять, восхищённо оглядывая и оглаживая по крупу, а конь пятился и всхрапывал, периодически пытаясь куснуть.
Красавец, а? Ну красавец же!
И чё ты с ним будешь делать? скептически поинтересовалась Маргарита. Куда поставишь, чем кормить будешь? Это ж геморрой, Никит!
Да знаю я, с сожалением протянул он. Сам себя накручиваю. Знаю, что не куплю.
Никита ещё несколько раз оборачивался, пока они шли с коневого торга.
Не хуже, чем у царевича. На таком скакать не то что на волке.
И куда ты скакать собрался? спросила Маргарита.
Хороший вопрос, пробормотал Никита. Что с нами дальше будет?
Ну, пока Костика не вытащат, мы, видимо, тут остаёмся. А там видно будет. Чего ты переживаешь? Никто нас не гонит, кормят, поят, гулять пускают. Деньги дают. Слушай, я в своём Волхове так никогда не жила. Чтоб на полном обеспечении и никаких забот.
Никаких?!
Ну не придирайся. Ты понял, о чём я.
Понял, понял. Боюсь только, что ненадолго эта твоя лафа.
Само собой. Но пока хотя бы не грузи меня. Дай покайфовать.
Они зашли в ювелирный ряд, и теперь уже Никите пришлось оттаскивать напарницу от прилавков.
Да я не себе, Лике, убеждала Маргарита, не спуская горящего взгляда с бриллиантового кольца. Надо же её порадовать каким-нибудь гостинцем.
Топай, топай, подталкивал её Никита в спину, нечего тут залипать. Мало колец у царевны? А тебе вообще нельзя, посеешь в первый же день.
Никита был прав, украшения и Маргарита были несовместимы друг с другом. Она моментально теряла или ломала всё, что надевала, кольца, браслеты, часы, цепочки. Никита шутил, что обручальное кольцо ей придётся вживлять под кожу, чтобы не потерять.
Ему всё-таки удалось вытащить подругу из ювелирных рядов, после чего они ещё час проторчали в отделе мехов и кож. Здесь без потерь уйти не удалось. Маргарита прикупила себе новый ремень для джинсов и небольшой изящный кошелёк из красной кожи под этот же ремень.
Надо же мне где-то мелочь держать, оправдывалась она. Не буду же я всё время этот мешок таскать с собой.
А карманы на что? возражал Никита. Пойдём уже, пока ещё чего-нибудь не прикупила.
Они пообедали в трактире «У Макара». Маргарита самодовольно шмякнула мешок с серебром на стол и заявила, что угощает. Никита едва не рассмеялся.
Заказали щи на кислой капусте. Суточные щи с рулькой оказались жирными и сытными, второе заказывать уже не стали. Попили горячего чаю со сладкими пирогами и двинули дальше.
Несмотря на желание Никиты посмотреть город, они только с Торга ушли лишь под вечер. Обошли оружейный конец, где уговаривали друг друга не соблазняться кинжалами и ножами, побывали в детском ряду с ассортиментом игрушек, не уступающим какому-нибудь провинциальному супермаркету. Заметив на прилавке одного тряпичного разрисованного домовёнка, Маргарита полезла в карман и вынула положенные семь копеек.
Лике! пояснила она. Прикольная игрушка, ничего такого. Смотри, какой симпатичный.
Никита хмыкнул. Домовёнок и впрямь выглядел мило, но, блин, для детей же!
Небось, ещё и имя дадите?
Обязательно! пообещала Маргарита. Только игрушка для Лики, ей и придумывать.
К дворцу возвращались, изрядно промёрзнув, уже в густых сумерках. На караульных постах зажигали факелы; пару раз их останавливали, спрашивали, кто, куда и зачем. Всё-таки меры безопасности в городе усилились, отметила про себя Маргарита. Порядок восстановился, но поддерживался теперь большими усилиями, чем ещё осенью.
На Дворцовую площадь тоже попали не сразу. Старшой конного караула подозрительно всматривался в лица, слепя факелом, пока кто-то из отряда не признал Кошкину.