Во-первых, скоро стемнеет, сообщил Сантариал, наблюдая за его попытками. Во-вторых, у меня отличная реакция. Представь себе мишень, подвешенную на ветру. В-третьих, расстояние. Могу поспорить, у тебя ни одного шанса.
Нет уж.
Лотос сильно дёрнул ногой и выругался.
Сделай что-нибудь, попросил Сантариал напарника. Тот развёл руками:
Ты меня уволил, разбирайся сам.
Эй, услышал Лотос за спиной. Тебе ведь нужны деньги?
Думаю, не так уж они мне и нужны, злорадно ответил Растиплющ. И остановился.
Спиной гигант мог почувствовать много такого, что ускользало от него в непосредственном контакте глаза в глаза. Сейчас он чувствовал архаика и мог бы поспорить знал, чего тот добивается. Правда, он всё равно не смог бы внятно это объяснить ну а кто смог бы?!
Сантариал не являлся по природе своей негодяем. Когда он находился не на работе, и люди не были мишенями для него, он испытывал к ним что-то вроде снисходительного ленивого любопытства. И всё. Он мог овладеть любой тайной в мгновение ока, но никогда не злоупотреблял этим своим даром. Кроме того, архаики высшего эшелона в своей деятельности придерживались весьма строгих принципов. Например, не стоит никого мучить, если на то нет специального ордера. Вот если он есть, конечно, дело другое.
Лотос медленно обернулся.
Улыбка Сантариала была настолько задорной, что одно это уже вызывало подозрения.
Подождём темноты, сказал он. Тогда и начнём.
Лотос Растиплющ за свою невеликую жизнь успел повидать многое. Он наблюдал смерть во всей её неприглядности. Но всё это принадлежало его прежней жизни, жизни, где борьба за выживание была будничным занятием. А сейчас происходящее его ужасало. Он не мог понять риска из прихоти. Архаики странные существа, сказал Энстон, будь готов ко всему возможно, не точно, не теми же словами. Сейчас Лотос жалел, что товарищ не пожелал быть откровенным а ему явно было что порассказать
Сантариал впечатлил гиганта с самого начала. Помимо прочего Лотос восхищался удивительным свойством его характера не отступать ни при каких обстоятельствах. Но всему в этом мире был положен предел, и голос разума был обязан прозвучать в голове архаика, предупреждая о последствиях этой вздорной затеи. Ведь он намеревался играть в открытую и ждал того же от Лотоса. Все архаики ненавидели фальшь, да и для гигантов слово «честь» не было пустым звуком
Пока Лотос предавался этим невесёлым раздумьям, Сантариал исчез.
Это послужило сигналом.
Фаэтон медленно тронулся с места и, ласково шурша, покатил по песку. Лотос положил самострел на колени и стал вглядываться в лесную чащу. Если уж идти, то до конца. Кроме того, он избегал смотреть на Нандоло. Гигант почти кожей ощущал его недовольство и какое-то напряжение, природу которого распознать было трудно
Лунный луч выхватил из темноты серебристые волосы Сантариала. Лотос мгновенно вскинул самострел, прицелился и выстрелил у него в мыслях не было жульничать. Нандоло одобрительно крякнул.
Извини, там была ямка. Сбил тебе прицел.
Да? рассеянно поинтересовался гигант; он не отвёл взгляда и продолжал таращиться во тьму до боли в глазах. Я так не думаю.
Нандоло сбавил ход; какое-то время они еле ползли, потом совсем встали. Лотос так и держал самострел наготове, нацелив его между деревьями и, должно быть, являл собой застывшую картину из тех, что разыгрывает знать в светских салонах. Потому что Сантариал, если он там и был, не проявлял признаков жизни. «Неужели задел?» подумал Лотос.
Почти, послышалось у него за спиной.
Лотос быстро развернулся, продырявив куст на обочине. Когда отзвучало эхо выстрела, воцарилась такая тишина, что, казалось, все звуки потонули в чернильной темноте вокруг. Сначала Лотос никак не мог взять в толк, отчего потом сообразил: песок уже не шуршал под колёсами.
И почему мы остановились? поинтересовался он.
Нандоло обернулся к нему. В свете огоньков приборной доски, в мятущихся тенях от кустов гиганту на секунду показалось, что лицо архаика приняло виноватое выражение. Впрочем, Лотос не позволил себе обольщаться.
Ну да, я в курсе, что промазал дважды, фыркнул он и внезапно, без всякого перехода, выскочил из фаэтона и скрылся в чаще.
Лотос нёсся вперед, а его умозаключения, сомнения и страхи остались далеко позади. Взяв на вооружение первобытные инстинкты, гигант получил шанс не переломать конечности в незнакомом лесу; кроме того, инстинкты вели его к цели, заставляли радоваться этой свирепой гонке, преследованию, которое в других обстоятельствах ужаснуло бы его и заставило бежать от себя самого. Потому что его сородичи веками выходили из полудикого состояния вовсе не для того, чтобы впасть в него вновь по чьей-то прихоти.
«Как думаешь, кто умнее хищники или жертвы? И почему?»
Лотос резко остановился, когда в его голове всплыл этот вопрос, который ему, семилетнему, задал старший пацан, тогдашний главарь их маленькой шайки. Вопрос верный. Жертва более заинтересована в том, чтобы сохранить свою жизнь, и, соответственно, более приспособлена. А хищник найдёт себе другую добычу, природа позаботилась об этом. «Но меня устроит не всякая добыча, сказал себе Лотос. Сегодня я разборчив». Стоя по пояс в зарослях квазиники, он медленно втягивал воздух мохнатыми ноздрями, улавливая малейшую его вибрацию. И наконец он ощутил это. Чужое дыхание.
В двадцати шагах к западу, там, где виднелся тоненький серп заходящей луны, находилась его мишень. Механизм самострела сработал гладко и почти бесшумно видно, к третьему разу Лотос наконец-то научился с ним обращаться
Вернувшись к фаэтону, который стоял на том же месте, Лотос молча привалился к его гладкому боку. Он ничего не сказал, не чувствуя потребности изъясняться, только тяжело дышал. Молчал и Нандоло, который в его отсутствие приоткрыл дверцу и теперь курил, пуская дым в ночное небо. «Интересно, мелькнула у Лотоса шальная мысль, что с ним будет, когда он узнает?..»
Лотос был уверен, что попал. Во всех смыслах.
Все его чувства были обострены до предела, и лёгкую поступь Сантариала он расслышал издали. Впрочем, тот не особенно таился; подходя, он окликнул их, и Лотоса поразил его непривычно оживлённый голос. Ещё сильнее он удивился, когда Сантариал коснулся его плеча: он уже успел усвоить, насколько тщательно все архаики избегают телесного контакта, охраняя своё личное пространство.
Ты меня поранил, сообщил Сантариал со странной полуулыбкой. Всё кончено.
Дай посмотреть, пробурчал Лотос.
Сантариал протянул руку, демонстрируя свежий кровоточащий след.
Нандоло сунул гиганту аптечку. У того моментально возникло подозрение, что он участвует в каком-то странном ритуале посвящения. Но отыгрывать назад было уже поздно.
Если бы ты не сумел, нам пришлось бы распрощаться.
И как это понимать?
Как хочешь.
Вообще-то о таких вещах предупреждают, заметил Лотос, завязывая бинт красивым бантиком.
Можешь меня ударить. Один раз.
Гигант отрицательно мотнул головой.
Почему?
Потому что я не верю в насилие, глухо сказал Лотос.
Он стоял, молча ожидая ответа, переминаясь с ноги на ногу, не глядя на Сантариала: он просто боялся того, что мог увидеть. Сотни поколений его предков решали проблемы с помощью грубой силы: только так они могли противостоять более умным и воинственным соседям. Врезать противнику по морде и выгнать его пинками со своей законной территории, пока не успел опомниться.
Гигант обязан был верить в насилие иначе как ему было защищаться?
Ты гораздо хуже, чем просто ничтожество, Лотос Растиплющ, медленно сказал Сантариал. Ты мятежник. Затеваешь бунт против природы.