Язык был ему непонятен, но по какой-то причине напев не насторожил, а наоборот, словно пообещал дружеское участие и покой хорошего отдыха; и так, он, увлеченный этой мелодией, пошел навстречу голосу, свернув с тропы. В напеве не было ничего колдовского он попросту подумал, что люди, которые с таким чувством поют на привале явно любимую песню, должны быть настроены дружелюбно, если он вежливо обратится и попросит подсказать, в какую сторону лучше держать путь, чтоб добраться ну, скажем, до поселения. Города, деревни, усадьбы не важно.
Он даже позабыл о том, что его ждет (и уже наверняка волнуется!) Льюла, и что их стоянка в совершенно другой стороне. Вскоре он обнаружил, откуда именно доносилось пение азарт поиска оказался сильнее. Ведь так хорошо слышно, не может же быть эта стоянка далеко! И точно: в просвете между деревьев показалась небольшая полянка, ровно как та, на которой остановился сам молодой всадник. На ней, у маленького костерка, расположилась довольно странная компания из трех человек. Ближе всех к Амиру оказалась сама певунья на обомшелом стволе поваленного дерева поверх небрежно брошенного дорожного плаща сидела красивая девушка с длинными темнопепельными волосами. Она была одета в целом по-походному, как и ее товарищи, в плотные штаны, просторную рубашку и высокие сапоги, за исключением травянисто-зеленой мантии, издали больше похожей на платье. В отличие от мантии эллеральских чародеев, ее облачение оказалось нераспашным и не таким длинным, зато словно состоящим из нескольких слоев, каждый слой немного другого оттенка. С удивлением всадник отметил, что такая особенность делает очевидно чародейский наряд очень даже пригодным для путешествий по лесу. Когда девушка замирала, она могла вполне слиться с окружающей зеленью. Амир присел на корточки за деревцем, наблюдая за незнакомцами его разбирало любопытство. Неожиданно пение прекратилось, и всадник услышал хруст веток около себя. Амир резко обернулся, намереваясь следом вскочить на ноги, но последнее, что он увидел, было ухмыляющееся незнакомое, зверски размалеванное лицо и взметнувшаяся дубина. А потом в глазах резко потемнело, и в голове точно взорвался гулким звоном литой колокол, и он уже ничего не видел.
Ну, и что с ним будем делать? Амир услышал чей-то вопрос как через слой ваты. Сознание медленно возвращалось к всаднику, в голове все еще гудело после знакомства с дубиной, но Амир сразу же понял, что находится на той самой полянке у костра.
Голос говорившего был спокойно-равнодушен, и, казалось, незнакомец изрядно устал сам по себе. Ну, или же находил сложившуюся ситуацию утомительной. Всадник приоткрыл глаза и тайком огляделся. На этот раз у костра сидело четверо та девушка, что пела, рядом с ней высокий и широкоплечий детина: рыжеватая светлая грива спутанных волос лезет в лицо, разукрашенное красной краской. На боку на ременной петле у этого типа с разрисованным лицом была привешена дубина (кажется, та самая), а короткорукавая кольчуга, на удивление тщательно начищенная, смотрелась на здоровяке чуть ли не легкой рубахой. Он все так же ухмылялся неведомо чему, показывая крепкие ровные зубы. Улыбка выглядела хищно, хотя предполагалась, наверное, самим детиной спокойной и беззаботной. Напротив девушки, прямо на земле, сидел невысокий человек в сером плаще с капюшоном, надвинутым столь глубоко, что Амир не рассмотрел его лица. Человек этот был всецело поглощен настройкой небольшой изящной арфы, и казалось, что он не участвует ни в чем происходящем, и едва ли вообще имеет что-то общее с остальными. Тонкие пальцы его то и дело вкрадчиво трогали то одну, то другую струну, подкручивали винты настройки, оглаживали изгибы полированного дерева инструмента весь вид незнакомца говорил о том, что, кроме арфы, его ничего в целом мире не интересует сейчас. Вряд ли это он поинтересовался только что у всей компании дальнейшими планами. Вопрос, по видимости, принадлежал последнему из компании он стоял чуть в стороне, высокий мужчина в кольчуге более тонкой работы, нежели красовалась на размалеванном здоровяке, и с длинным каплевидным щитом за спиной: явно рыцарь. На поясе в потертых ножнах у рыцаря этого висел меч, по плечам мели кончиками тщательно расчесанные светло-пепельные волнистые волосы. Рыцарь чуть хмурился и тер подбородок, осененный короткой аккуратной бородкой, переводя взгляд с одного своего товарища на другого.
Я сказал свое мнение, повторять не буду, буркнул верзила, согнав с лица ухмылку. Да и нового ничего не скажу!
Когда рыцарь чуть повернулся к говорившему, Амир рассмотрел рисунок на щите красный дракон на золотом поле. Впрочем, это ему ни о чем не поведало.
Неправильно это, вздохнула девушка, бросив в костёр веточку. Не могу толком объяснить, но вот не похож он на имперца!
Прошлый тоже, махнул рукой великан. Не похож был. И что в результате? Пойду-ка я и дальше за стоянкой следить: вдруг он там не один.
Рыжий поднялся на ноги и бесшумно двинулся прочь при таком росте, мощной комплекции и порывистых резких жестах эта бесшумная мягкость походки оказалось неожиданной.
Оро! возмутилась девушка вслед, но тот только отмахнулся.
И все-таки, сказал рыцарь, я жду ваших рассуждений, а не сплошных невнятных предчувствий и возмущений.
Если он не имперец, и не наш, так кто же тогда? вдруг подал голос человек в сером плаще, что наконец отвлекся от своей арфы, подняв голову. Теперь Амир видел кончик острого носа и тонкий подбородок.
«Эльф? Или нет?»
На прислужника колдуна тоже не смахивает, действительно пробормотал рыцарь, искоса посмотрев на полубессознательного Амира. К тому же совсем юнец! Но бард-то прав тут одно из двух, или союзник, или враг Айду, нам необходимо что-то решать поскорее, мы не можем задерживаться из-за каждого лазутчика!
Говорили они достаточно негромко, но Амир, благодаря своему наследственному волчьему слуху, прекрасно различал все слова. Что эти четверо говорили о нем, он понял преотлично. Только подумав о том, что надо как-то выбираться из этой скверной ситуации, он почувствовал присутствие своего дракона и облегченно вздохнул.
«Амир!» раздался в голове всадника голос Льюлы «Не оборачивайся и не выдавай, что пришел в себя! Я позади тебя, за деревьями. Когда скажу беги!» Мысленный шепот драконицы стих, и она прочитала заклинание, которым распутала веревки, стягивающие руки и ноги Амира. Тот осторожно вытащил руки из ослабших пут, и, стараясь все так же не привлечь ненужного внимания, двинул ногами, освобождая от веревок и их.
«Давай!» приказала драконица, и Амир, резко вскочив, бросился наутек.
Незамеченным маневр не прошел, но Льюла на то и не рассчитывала.
Куда!? Стоять! крикнул рыцарь, и бросился следом, почти настигнув беглеца в три прыжка. Остальные вскочили, как по команде, едва их товарищ вскрикнул, но тут рыцарь остановился, точно налетев на невидимую стену, и изумленно уставился в чащу, вскинув руки в примиряющем жесте, потом что-то тихо сказал.
Остальные тоже недоуменно замерли. Рыцарь развернулся к своим, и из-за деревьев рядом с ним, опираясь на крыло драконицы Льюлы, вышел Та-Амир. Рыцарь медленно поклонился, все еще напружинено-настороженно поводя плечами и нехотя убирая руку с меча. Прошептал явно потрясенно:
Драконий всадник быть этого не может!
Следом за ним поднялась и точно так же сдержанно поклонилась девушка, прижимая ладонь к сердцу. После, чуть помедлив, присоединился к приветствию и бард в сером плаще, еще более настороженно и неохотно. Явившийся же незамедлительно на шум верзила лишь слегка склонил голову. Впрочем, довольно почтительно.