Еще весьма приятное обстоятельство Чиди Бучес, паренек из казенного туалета, был в одном со мной взводе. Как то вечером, после отбоя, он спросил меня, правда ли, что я уже воевал и ходил в капралах.
Это все лажа, отвечаю я. Я впервые нахожусь в подобном месте. А у сержанта Вебера вместо мозгов каша.
Черт! Вот дерьмо. Тебе лучше сознаться сразу, а то если вдруг это всплывет, не сладко тебе придется, дружище.
Посмотрим, говорю. Подумаешь, немого приукрасили. Мне это пока только на руку, Буч.
Бучес только усмехнулся и откинулся на нары, что-то там насвистывая.
Ну гляди, я тебя предупреждал.
Во время следующего моего наряда я начищал до блеска кастрюли и прочую утварь на нашей барачной кухне. Со мной находилось еще пара ребят из других взводов. Один чистил картофель, что-то напевая под нос, другой, вместо порученной ему наточки ножей, пытался поймать по радио нужную ему станцию. Тут нашу идиллию подпорчивает вломившийся на кухню сержант Ахерн. Лицо его при этом было суровей обычного, если это вообще себе можно представить. Все тут же заработали вдесятеро раз быстрее.
Тостер! брызжет он слюной. Какого дьявола, Тостер!
Я совсем опешил, и спрашиваю, что, собственно случилось.
Это в твою маниакальную бошку взбрело подтирать свой зад военными буклетами?!
Я аж опешил, откуда это он узнал. А те двое оторвались от своих занятий и в недоумении уставились на сержанта.
Нет, сэр, не я. соврал я.
Правда чтоли?! А мне казалось, это ты так усердно жаловался на отсутствие бумаги, разве нет?! орет Ахерн. Сегодня при общей выгрузке мусора, случайно обнаружили использованные кем-то в целях нужды пару военных буклетов. Ты будешь отрицать дальше, или мне вести тебя к штаб-сержанту Веберу?
Хорошо, так точно, это я сэр.
Сержант немного даже вздрогнул оттого, как я быстро сдался, и продолжал:
Значит вы, рядовой Тостер, не отрицаете, что своими грязными действиями вы нанесли величайшее оскорбление всей армии США?
Не думаю, сэр. Просто армия США сама о своих солдатах не особо пекется.
Рядовой, мы идем с вами к сержанту Веберу!
Слушайте, сэр, вмешался вдруг парнишка, что настраивал радио. Вы бы с капралом полегче, он ведь слегка того, ну, контуженный. Думаю, два Вьетнама пройти не всем по силам.
ЧТООООООО?!! возопил Ахерн.
И так, мы прибыли в кабинет Вебера. И на всю пылкую тираду Ахерна, старик только прыснул со смеху, и гоготал, как конь, еще с полчаса, пока Ахерн пытался осознать, что именно не так он объяснил.
Сэр, но вы ведь осознаете всю серьезность содеянных рядовым действий? спрашивает контуженный Ахерн.
Видит бог, сержант Вебер отчаянно хотел принять серьезное выражение лица, но каждый раз его снова распирало, как сумасшедшего.
Сэр, вы же понимаете, что все это огромное правонарушение? не унимался Ахерн. Этот молодой человек сначала произвел свои грязные махинации, а затем с чего-то возомнил себя капралом!
Наконец, вытерев слезы и немного успокоившись, сержант Вебер вынес приговор.
Думаю, это моя вина, Ахерн. Двумя неделями ранее я с чего-то решил, что это тот самый капрал, которого собирались к нам перевести, а затем передумали, и закинули в Форт Льюис.
Но у него ведь молоко еще с губ не обсохло!
Да-да, виноват. Но я уверен, со временем парнишка бы сам мне во всем сознался.
Черта лысого он бы сознался! взревел Ахерн.
Теперь у вас сложилось примерное представление о том, какими разными были эти два человека.
Слушайте, сержант, вы просто обязаны прописать Тостеру какое-нибудь наказание за все это безобразие!
Вебер немного подумал и снисходительно мне улыбнулся.
Хорошо. Я переговорю с врачебным кампусом. Если что, работенка для тебя найдется, Тостер. Только старайся больше не злить сержанта Ахерна. Сержант Ахерн, советую посетить контору и распорядиться о закупке бумаги.
Тот лишь в ответ что-то проскрипел, стиснув зубы.
Медицинский комплекс располагался прямо на территории военной базы, совсем недалеко от казарм. И вся моя задача состояла в том, чтобы в назначенный день посетить ожоговое отделение и побыть макетом для практикантов и их изощренных фантазий. Надеюсь, сержант Ахерн не такой прям уж изверг, чтоб просить их поджигать меня по настоящему.
Прибыл я в назначенное место. Им была огромная аудитория. Часть студентов сидела на скамьях, которые уходили в конец зала и упирались в потолок, а другая часть, практиканты в белых медицинских халатах, носились в самом низу, под предводительством своего куратора и суетились с обгоревшими макетами так, будто это и впрямь были настоящие люди. Я тогда потихоньку прошел вперед и неуклюже попытался дать о себе знать. И кол мне в зад, если на учебных кушетках лежали не настоящие, обгоревшие в бою солдаты! Страшно на них было смотреть у кого-то половина лица, не лицо, а сплошное мясо, у кого-то восемьдесят процентов поверхности тела в ярко-розовых рваных ожогах. И все эти несчастные стонут, ревут и молят о спасении. И вот уж чего в голове у меня не может уложиться, так это какого лешего я вообще забыл на этом кладбище? Я про себя представляю, как Ахерн ухмыляется, думая, в каком обществе мне приходится коротать время.
Вы рядовой Тостер? какая-то тучная рыжеволосая дамочка в халате тянет меня за рукав и ведет куда-то. Вас мне должен был прислать сержант Вебер?
Так точно, отвечаю. А что мне здесь поручено делать, если не секрет?
Рыжеволосая кураторша подводит меня к пустой койке и велит мне улечься и оголить торс.
Тебе надо только лежать, охать, вздыхать, и как можно реалистичней пусть все это будет, прибавь драматизма, дружок, она швыряет мне пару каких-то липких ярко-красных слепков и велит равномерно распределить по телу.
Один такой я присобачил к лицу, другой умостил на грудь, а третий, хорошенько подумал и решил у себя на голове разместить, будто опалил скальп. Она же велела мне прибавить драматизма. Лежу и подвываю, будто и правда контуженный. И тут к моей койке подходит самая прекрасная в мире девушка, ангел, не меньше! Светлые волосы до пояса, томные зеленые глаза.
Боже, вы только не волнуйтесь, скоро вас подлечат! Бедняга, вы так стонете, вам сильно больно? взволнованно лопочет она.
Тут до меня дошло, что, похоже, девушку никто не просветил на счет всего этого театра и она изрядно напугана. И мне тогда ничего не оставалось, как продолжать ей подыгрывать. Я лежу и постанываю в такт раненным соседям.
Сейчас медсестра принесет все необходимое, и я вас подлатаю, щебечет она.
Видно, что она практикантка, и, похоже, впервые вживую этим занимается. Правда, с фальшивомонетчиком. На ее карточке значится Селли Селфорд, очень красивое имя. Тут она мнется, ищет взглядом заплутавшую медсестру, и по видимому, чтобы чем-то на время меня занять, интересуется, как я получил такие обширные ожоги.
Горел в танке, чуть приоткрыв губы, прошептал я. Я великолепный актер, черт подери!
Девушка ахнула, и с ужасом стала рассматривать мой «содранный» обгоревший скальп.
Странно. Здесь что-то липкое.. Вам раны чем-то смазывали?
Я качаю головой. Похоже, мой спектакль вот-вот раскроется. Тут приходит медсестра с медикаментами, а с ней и рыжая кураторша. Вторая внимательно следит за врачебными махинациями девушки.
Сейчас я наложу вам антисептическую повязку, будет немного больно, говорит девушка, и дрожащими руками накладывает на меня бинты. Затем поворачивается к кураторше и спрашивает:
А голову чем покрывать?
И после этих слов меня ждал разрушающий фиаско. Эта кураторша подходит к моей голове и одним движением сдирает с меня липкий макет.
Вот уж чего напридумывал, фантазер! Может еще на задницу надо было налепить?
Здесь мне ничего не оставалось, как сесть на койке и виновато улыбнуться моему ангелу-спасителю. В ответ девушка только зло на меня посмотрела, скрестив на груди руки.