Тостер, ты куда это намылился? вдруг спрашивает сержант. Его фамилия была Ахерн, он был ирландских корней. Рослый детина, футов все пять, наверное.
А я переминаюсь с ноги на ногу и чувствую, что вот-вот все из меня брызнет наружу.
Мне в туалет очень надо.
Сержант.
Чего?
Здесь к человеку обращаются по званию, рядовой Тостер. Это тебе не театр, черт возьми.
Хорошо.. То есть, так точно, сержант. Будьте добры, скажите, где здесь торчок?!
Сержант Ахерн только ноздри раздул, и руки в бока уткнул.
Черт побери, Тостер! Неужели ты не мог справить свои дела дома?! Это твой первый день, тебя ждет туча гребанных дел медкомиссия, психолог, знакомство с ротой и штабным сержантом. А ты тут по прибытии сраную эстафету устраиваешь! Быстро пулей в казармы, торчок найдешь по нюху! Помни, зарекомендуешь себя засранцем, до конца армии им и останешься, так что даю тебе ровно десять минут, понес свою задницу!
Я рванул как сумасшедший к длинным амбарным постройкам, которые звались казармами. Там я и правда очень быстро нашел армейский туалет по запаху, аромат там можно было учуять уже с улицы! Пока я переводил дух, сидя в торчке и кленя мексиканскую кухню, я услышал, как в соседней кабине кого-то промывает еще получше меня. Сделал я, значит, свое дело, шарю рукой, а бумагой здесь и не пахнет, тогда я набрался смелости и говорю:
Слушай, у тебя там бумаги случайно нету? У меня в кабинке пусто.
Тут что-то зашуршало, и в щели снизу появилась какая-то листовка.
Меня тоже обделили бумагой, говорит парень из соседней кабинки. Похоже, на всех ее здесь не запасешься. Держи этот военный буклет, их у меня в кармане целый ворох, на призывном пункте в Джексоне сдуру понабрал, теперь оказалось не зря, у них тут дефицит бумаги.
На моем буклете была такая надпись: « Не ударь в грязь лицом сражайся за свою родину!» Я поблагодарил его от души и хорошенько подтерся.
Вышли мы, значит, из кабинок и познакомились уже в нейтральной обстановке. Я узнал, что зовут его Чиди Бучес, он прибыл на автобусе аж с самого мексиканского залива, и по дороге упиточил бабулину уху, только она ему боком вышла. Точнее, не совсем боком. В общем, славный парень был этот Бучес.
Сержант Ахерн меня чуть не убил. Налетел на меня, как зверь, видите ли, я ходил на полчаса дольше, чем он приказывал.
Сэр, там в туалетах совсем нету бумаги! оправдывался я.
Тот только отмахнулся. Мы шли по направлению к небольшому двухэтажному зданию.
И что же, ты засранец, сидел там полчаса, и ждал, когда она упадет с неба?!
Да нет.
Оставшуюся часть пути Ахерн посматривал на меня изподлобья, и когда наконец дошли, он все же не удержался.
Так чем же ты все- таки вытерся?
Но говорить сержанту, что я подтерся военными буклетами, то же самое, что убить парикмахера его же ножницами.
Носком, соврал я.
Сержант фыркнул и кивнул головой.
Впрочем, как всегда.
Не знаю, что бы это могло значить.
Намотался я за свой первый день с лихвой. Сначала я полдня проходил медкомиссию, а это не из самых приятных занятий в армии США. Там с тошнотворной дотошностью обозревали каждый сантиметр твоего тела, проверяли зрение, зубы, все ходы и выходы, и в конечном итоге делали пометку в заключении, что ты немощное и непригодное к жизни существо, однако для армии ты и таким сойдешь.
Затем психолог. Женщина в годах без перерыва совала мне под нос синие кляксы, в которых я непременно должен был увидеть какой-нибудь предмет, но я постоянно промазывал и называл совсем не то.
Дом, говорю я.
Нет, дубень, это два дерева, а посреди елка.
Какого дьявола?! И дальше в таком же духе.
Потом усадила она меня на скамейку и начала молоточком постукивать по коленям, и спрашивает, больно, или нет. Я решил над ней подшутить и говорю, что больно, хотя это было не так. И говорил ей до тех пор, пока она не вызлилась.
Молодой человек, вам не может быть больно, этот молоток резиновый, будь он неладен!
Если вы это знаете, тогда зачем пристаете и задаете глупые вопросы? парировал я в ответ.
В моей врачебной карточке стояла пометка: « признаки импульсивного расстройства».
Какого хрена?! возмущается Ахерн, просматривая часом спустя этот псих-доклад. Ты что, решил в психи записаться?! Я, конечно, слышал, по какой причине ты сюда залетел, но стрельба из лука, даже по чьим-то задницам, еще никого не делала психом, что ты ей там наплел?
Вскоре я имел честь познакомиться со своей ротой и нашим штабным сержантом, Джошем Вебером. Этот пожилой человек, в отличие от сержанта Ахерна, еще сохранил в себе немного отзывчивости и человечности. Зато это с лихвой покрывалось его разрушающей нечеловечной рассеянностью. Вот смотришь на него, и даже жалость берет, что этот милейший человек забыл здесь, в казармах. Ростом он также был далеко не с Ахерна, а едва доставал ему до груди. Пока он представлял меня взводу солдат, то наплел с короб разной требухи, видимо анкеты разных солдат сплелись в его мозгу воедино.
Рядовые, начал он, расплывшись в улыбке. Этот молодой человек, Уильям Тростер
Элиот Тостер, сэр, перебил я.
Он прервался и поглядел на меня так, словно вместо меня увидел здоровенную муху в фуражке и форме.
Что-что, простите?
Я говорю, сержант, что я Элиот. И не Тростер, а Тостер.
Тут по роте прокатился еле заметный шепот и смешки. Сержант Вебер озадаченно на меня смотрел.
Неужели и правда Тостер? Прям как хлебоделку?
Так точно сэр.
Может мне тебя у себя в кабинете разместить? Каждое утро свежие тосты! он бросил взгляд на ребят из роты, гадая, произведет ли шутка эффект, и те заржали, как лошади.
Сэр, а может вам разыскать еще одного Тостера, и мы поставим их в столовой, чтоб и солдатам хватало? крикнул кто-то из ребят.
И все снова заржали.
В тот момент я очень пожалел, что у меня при себе нет Хааса и его лука. Я лишь стоял и делал вид, что меня вовсе не задевают их тупые говенные шуточки. Наконец сержант утихомирил ребят, и, напустив нарочито строгий вид, продолжил свой бред. Разговор зашел о том, откуда я родом, и на удивление мне, выяснилось, что из Сан-Диего.
Нет, сэр, Сан-Антонио. снова перебил я.
Сержант Вебер отмахнулся и пожал плечами.
Все один хрен, святая приставка впереди есть, и ладно!
Все снова заржали, а я уже начинал чувствовать себя клоуном.
И еще, тут сержант впервые сделался серьезным, что меня несказанно обрадовало, и продолжал. Этот рядовой вам не просто солдат, а бывший капрал, уже имел два выезда во Вьетнам, так что и отношение у вас к нему должно быть соответственное.
Боже, насколько нужно быть старым и слепым, чтоб не заметить того, что похоже все заметили. Я был как раз тут самый младший и у меня подгузники еще не просохли для таких высших чинов. Тут я только рот открыл, а он уже продолжает.
Да-да, не удивляйтесь. Такое случается, и основной причиной понижения по званию становится нарушение порядка в обществе, неприемлимое поведение, оскорбление властей или же преступление любой степени тяжести. Так что перед вами живой пример, почему всего вышеперечисленного делать нельзя, если в планах у вас блестящая военная карьера.
На этот раз насмешка на лицах ребят сменилась любопытством, и все внимание было обращено на меня. Не могу точно сказать, почему я решил в тот момент промолчать, возможно, потому что хотел насолить сержанту Веберу, а может, просто хотелось, чтоб здешние ребята мне благоволили, а не заставляли в ближайшие месяцы чистить казенные туалеты.
В общем, так потекла своим чередом моя новая армейская жизнь. Все разнообразие наших будней включало в себя боевые подготовки на полигоне, а именно: стрельба из автоматов, ползание по земле, сидение в окопах, а также висение на турнике, во всех позах и ракурсах. Также учили, как активировать и обезвреживать бомбу, ну и всякое такое прочее. Скучать там не приходилось. По выходным имелось два варианта провождения времени. Если у меня не выпадало наряда, то бишь дежурства, я мог в воскресенье навестить маму, обычно мы ходили куда-нибудь погулять или посидеть в кафе. Кушать стряпню мисс Хуаниты перед поездкой в Форт Сэм я больше не собирался.