— Но в книгах… — рискнул возразить парень.
— В книгах и короли выглядят справедливыми мудрыми добряками, — перебил нищий. — В жизни поединок длится около минуты. А чаще — и того меньше. Пару секунд на пробные удары, преодоление защиты и добивание. Если дольше, любой силач рухнет в обморок.
Уверенный тон бродяги затронул некие струнки в душе послушника. Птиц немного пришел в себя. Хорошо, что пути Ирна и Лохматого вновь сошлись. Судьба? Кто знает. Парень почему-то никогда не верил в предопределение. Но краешком сознания понимал: есть и более высший закон. Тот, что ведет по жизни и сводит определенных людей в данный отрезок времени. Чтобы осознали… или просто-напросто сделали.
— Итак, дамы и господа, поприветствуем сэра Птица де Лоранжа и сэра Бирона де Франка!.. — взвыл напоследок герольд. Вскинул руки в величественном жесте, поспешил убраться с площадки.
Раздались редкие сухие аплодисменты. Народ на трибунах зашевелился, уставился на бойцов. Птиц нехотя отдал нищему вещи и хорька. Но первый же шаг ознаменовался конфузом. Топхельм слишком большой, не по размеру. А глазные прорези расположены чуть выше. Ирн поколебался, хотел окликнуть слугу и попросить другой шлем. Но тут услыхал тяжелые шаги и шумное сопение…
Железный гигант рванулся вперед и рубанул наискось. В последний момент послушник заметил блеск металла, рефлекторно пригнулся. Меч мазнул по голове, сорвал злосчастный шлем. «Дзанг!» — оглушительно звякнуло железо, мир рассекла ярчайшая вспышка. Парень охнул и поднырнул рыцарю под руку. Крутнулся на носках, неуверенно стал в защитную позицию.
— Три очка в пользу сэра Франка! — будто издалека донесся профессионально-звонкий голос герольда.
Рыцарь заворчал, тяжеловесно развернулся. Из прорезей шлема вырвалось облачко пара пополам с капельками слюны. Кажущаяся неуклюжесть вылилась в стремительный выпад. Меч взлетел в небо, рухнул вниз. «Дзанг!» — застонало железо, брызнул сноп коротких искр. Ладонь отсушило, а самого парня отбросило к краю площадки. Птиц с трудом выровнялся, ошеломленно мотнул головой. Мрон! Как может такая туша двигаться столь быстро?…
Лохматый угадал правильно, Бирон бил сверху вниз и чуть по диагонали. Как заправский дровосек, рубил воздух, ухал и рычал, словно медведь. Пытался поразить послушника, свалить с ног одним ударом. Сами выпады казались молниеносными и мощными. Но для того, чтобы поднять громадное оружие, требовалось время. Птиц приноровился. Отбегал, пригибался, прыгал. И больше не пытался защищаться, просто уклонялся. По совету бродяги резал руки, проводил лезвием по перчаткам и наплечникам противника. Отчаянно стискивал зубы и старался не закричать. Но сердце рвалось из груди, а легкие горели огнем. Площадка растворилась в тумане и яростных всполохах клинков… Дзанг! Дзанг! Дзанг! — гремело в ушах. Всполох! Еще один!.. Приседаем, прыгаем и бьем в ответ.
Прошло не больше минуты. Но ноги и руки налились свинцом, страшная усталость едва не потушила сознание. Птиц двигался все медленнее. Неуклюже отшатывался, спотыкался, хрипел. Чуть не упал, когда Бирон со всего маха ударил грудью. Отмахнулся кулаком и попал в голову. Воин рассерженно взревел, размашисто рубанул. Промазал лишь на палец. Но тяжесть клинка и инерция развернули, заставили провалиться. И послушник воспользовался ситуацией. С коротким выдохом-криком воткнул меч в подмышечную впадину. Услышал треск, сразу разорвал дистанцию…
Рыцарь тяжеловесно рухнул на колено. Склонил голову и снял шлем. Обнажилось широкое лицо. Черты грубые, словно слепленные наспех: бесформенный нос, толстые щеки, побитые оспой, тяжелый подбородок и низкий лоб. С мокрых волос ударил столб пара, по короткой бороде скатились капельки пота. Птиц удивленно моргнул, заметил алое на панцире Бирона.