ГЛАВА ПЯТАЯ. «ЧЁРСТВЫЕ ИМЕНИНЫ»
Такой сон мне хороший приснился, прелесть! Как будто я в саду яблоки собираю (яблоки к исполнению желаний), а помогает мне моя дочка (девочка к удивлению), хотя детей-то у меня нет пока. Так мне хорошо было, а какой-то паразит начал под дверью орать и меня разбудил. Я глаза продираю, гляжу, а время-то уже о-го-го! Витьку разбудила, ему работать в ночь. Прислушиваюсь, Сазон разоряется, Федя Пухов комментирует. Закуриваю, чтоб не просто так стоять в коридоре, и выхожу к ним. Сазон руками машет, как мельница.
Не, ну, ты прикинь, Варь, Игнатьевы сгорели! Во выродки!
За что ты их так?
Да не их! Пацаны петардами китайскими баловались, одна в окно влетела к старичкам, и пипец! Домик почти весь выгорел, хорошо их дома не было, а квартирант сгорел, ебать через коромысло! Одни угольки остались. Черепушку такую менты вытащили, у меня бабы-хохлушки все печенье обдристали со страху! Торговать некому!
Какой квартирант-то?
Да сдавали они две комнаты мужику какому-то. Я его с соседом нашим на рынке видел недавно. Не местный мужик. Я токо не пойму, почему его к Игнатьевым понесло. Бабуськи, видать, есть у него, мог бы в гостинице жить или хатенку получше снять, чем дедову самогонку нюхать.
А дед все самогонку варит? подал голос Федя Пухов.
Конечно, а чего ему не варить, он дешевле водки ее, родимую, продает. Влет идет. Я, кстати, пробовал, нормуль, даже похмелья не было.
У тебя и с одеколона похмелья не бывает, Любка Пухова, как всегда, не поздоровавшись, вылезла в коридор и встряла в разговор. Федор, сходил бы в магазин.
Да, засуетился Федя, ща пойду. Никому ничего не захватить?
Пива!!! Витька, как раненый вампир, орет из комнаты.
Ага, принесу. Варь, ты с бабами на стол накрой, посидим, похмелимся.
Разрешите бегом? Пусть помогают. Оксанка где?
Она на вокзал поехала, к ней бабуля пожить приедет, чтоб за правнуком присмотреть, Сазон достал деньги и протянул Феде. Купи, Федор, шампанского мне, я к бабам пойду.
Они ж у вас там, на рынке, все чесоткой болеют, сам говорил, Федька ржет. А ты их шампанским поишь!
Мне одну не чесоточную Жора обещал подогнать, Сазон серьезен, как никогда.
Ну, бог в помощь, Федька вышел за дверь, на ходу застегивая куртку.
Не знаю уж почему, но первое января мне больше нравится, чем новогодняя ночь. Я вообще по жизни любитель «черствых именин». Здорово сидеть тихо-спокойно у телевизора, «Песню» смотреть и салатики доедать под пиво. Супер! Краситься-одеваться, опять же, не надо, в смысле, не обязательно. А нажрется кто, так тоже по барабану: новогоднюю ночь уже никто не испортит своим хамством, потому что она уже прошла.
В этот раз у нас получились бы хорошие посиделки, если бы Любка, сучка с ручкой, все не испортила. Неймется бабе. Вот она опять Федьку пилит и пилит. Хреново, видите ли, он за нее заступился перед Жорой. Витька пивка дернул, ему уже хорошо, он еще, дурак, подначивает.
Надо было, Федор, рога Жоре обломать, зря ты его так отпустил.
Да, правильно! Рогами его надо было ломать! кипятится Любка. Рохля ты, а не мужик! Другие знаешь, как за своих жен рожи чистят!
Не скажи, Любань, Витька все-таки встал на сторону Феди. Слушай поучительную историю. Едет как-то новый русский в купе с женой. Жена у него мало того, что страшна, как жисть моя, так еще и стервища редкая, пилит его, пилит Сосед по купе ему и говорит: «Слушай, я по профессии пластический хирург. За штуку баксов я могу из твоей жены красотку сделать, может она подобреет немножко после этого». А новый русский на него руками замахал: «Тихо, тихо, братан, ща до Ростова доедем, мне ее там братаны за пятьсот пристрелить обещали!»
А я-то тут причем? озадачилась Любка.
Ты? Ты ни при чем, заулыбался Витек.
Ну, к чему ты это сказал? не унимается Любка.
Да отвали ты, кабуча, просто так я анекдот рассказал.
Сам ты это слово. Я ему про Фому, он мне про Ерему. Вить, ну, скажи, ты б за Варьку заступился?
Само собой.
Ну, вот! А этот импотент с плоскостопием плевать на меня хотел! На хрена я вообще за него замуж выходила! А ведь какие мужики ухаживали
Про мужиков Федя не дослушал, молча встал и вышел. Хлопнула входная дверь. Любка взметнулась из-за стола, как анаконда, и понеслась за ним.
Ну и вали на все четыре! Плевок майонезный!!! донеслось с лестничной площадки.
Любк, хватит буянить, это Оксанка приехала наконец-то со своей старушкой.
Да пошла ты! Любка полетела в свою комнату, и больше в этот вечер мы ее не слышали.
Ну, почему, едрена-макарона, люди не могут жить в мире и спокойствии?! Ну почему обязательно собачиться по каждому поводу и без него? Как же они мне надоели! Ведь не поругайся эти придурки в тот вечер, ничего б не было и все жили бы спокойно, а так
ГЛАВА ШЕСТАЯ. ПРОПАЖА
Пять дней Федьки не было. Любка ходила, задрав нос, ни с кем не разговаривала. Типа феминистка: бабы сами по себе и без мужиков проживут. Не вынесла душа поэта, в смысле Любкина, на шестой день забеспокоилась, но виду вроде не подает, но я-то знаю, слышу, как она сопит за дверью, телевизор даже не смотрит. Для Любки пропустить очередную серию какой-нибудь «Мануэллы» потеря невыносимая, а тут молчит телевизор. Всем было интересно, где ж Федор наш обитает, но с Любкой заговаривать никто не решался. Я, в конце концов, плюнула на приличия и стукнула соседке в дверь.
Любка, ну-ка открой на минуту, дело есть.
Чего тебе? Любкина испуганная физиономия высунулась в коридор.
Федор где? я оттеснила Любку плечом и проникла в пуховскую комнату.
Не знаю А зачем он тебе?
Нужен по делу, я еще не придумала, что ей ответить на этот вопрос, но Любку, похоже, это мало волновало. Когда хозяин будет?
Откуда я знаю? Эта сволочь как уперся тогда, так и нет его, пусть, скотина, побомжует до конца отпуска, явится потом, козлина вонючая!
Так ты, чего, не знаешь, где он теперь? удивлению моему не было предела.
Не-ет, Любка увидела мое вытянувшееся лицо и тоже озадачилась. А чего?
Да как ты так можешь?! Может его в ментовку загребли или еще чего похуже! Родной же мужик! Ты чего, кулема, на жопе-то сидишь, искала б его что ли!
Да чего с ним будет-то? Денег у него с собой нет, не ограбят, не убьют. Явится, никуда не денется.
Сейчас и просто так грохнуть могут за здрасьте Тьфу, не дай Бог! Хоть по друзьям позвонила бы!
Ладно, позвоню, но я скажу, что это ты его ищешь, а не я.
Детский сад какой-то Чего хочешь, говори, главное, удостоверься, что мужик живой здоровый.
Через часочек Любка вышла вразвалочку из комнаты и села к телефону. Мы с Оксанкой сидели на кухне и пили чай с пирожными. Васька от чая отказался, с бабушкой сидел. Этот ребенок теперь бабке целыми днями не дает покоя, требует страшилок. Бабка имела дурость рассказать внуку про каких-то там деревенских колдунов или другую какую дребедень, ребенок увлекся и достает теперь бабушку с утра до вечера. Оксанка еще кошку завела, так что ребенок теперь при деле: либо бабка под раздачу попадает, либо кошак ни в чем не повинный. Я краем уха прислушивалась к Любкиному трепу. Пропадает в человеке артист. Звонит Любаня очередным своим знакомым и томным голосочком, как бы между прочим задает вопрос: «Ле-енк, а мой-то не у вас сейчас? Ушел куда-то, зараза, третий час нету!» Наконец, Любка отлипла от телефона и притопала к нам. По своей давней привычке (идиотской, кстати) хлебанула из моей чашки чайку и угнездила свою недвижимость на табуретку. Мы с Оксанкой молча уставились на нее, ждем, может, чем порадует. Сигарету выдернула из пачки, закурила и молчит, глядя в пол.
Ну?! меня начал раздражать этот театр одного актера.
Нет его нигде, шепчет Любка, я гляжу, а у нее глаза на мокром месте.
Всем позвонила?
Всем, больше некому звонить.
А на работу?
Так в отпуске он. И чего ему, скоту, не хватало?! неожиданно зло крикнула Любка, швырнула недокуренную сигарету в пепельницу и убежала к себе в комнату.