«По-прежнему влажное», проворчал я себе под нос.
Крепко закрыв дверь уверенным рывком, я обернулся, намереваясь расположиться на скамейке напротив сушилок, но не успел я присесть, как пейджер завибрировал, подавая признаки жизни. Вызов пришел от Кена Джеймса, лица, ответственного за отправку спасательных шлюпок в регионе Торбей[2]. Он просил срочно прислать спасателей. Как старшина шлюпки я понял, что нельзя терять ни минуты.
Оставив стирку, я тут же устремился к лодочному домику и набрал номер Кена, чтобы расспросить об инциденте.
В пятидесяти пяти километрах к юго-востоку от Берри-Хед замечено каботажное судно, оно кренится, и капитан обратился за помощью в службу береговой охраны.
Сколько членов команды на борту? спросил я.
В общей сложности двадцать, по нашим сведениям, ответил он.
Берри-Хед это мыc, врезающийся в море, и одновременно южная граница Торбея (унитарной единицы графства Девон). Греческое судно The Ice Prince [3]весом чуть меньше семи тонн перевозило на своем борту древесину из Швеции в Египет через Ла-Манш. Корабль оказался во власти дикого ветра и мощных волн, теперь он постепенно заваливался на бок, в то время как его груз по инерции сползал все ниже к воде, по мере того как судно наклонялось.
Пока все просто, подумал я.
Драматичное описание вполне соответствовало тому, что происходило на самом деле, и в этом не было ничего необычного. На самом деле, нам с Джоном Хартфордом, старшиной шлюпки, на чье место я и пришел, уже приходилось провожать точно такое же судно до Бриксхема несколькими годами ранее.
Я не преувеличивал, и мое беспокойство не было напрасным. Погода могла сделать эту ситуацию еще более опасной, и у этого происшествия появлялись все шансы перерасти в нечто более серьезное. Тем не менее пока перед нами стояла лишь задача сопроводить судно до места стоянки. Оказавшись ближе всех к пристани, я был тем, кому первым удалось добраться до станции, но в одиночестве я оставался недолго. Через несколько минут туда же со всех концов города начали стекаться ребята. Прежде чем я успел сориентироваться, на станцию в полной боевой готовности прибыли тринадцать волонтеров, которым не терпелось приступить к делу, а то обстоятельство, что погода поистине лютовала, казалось, только раззадоривало ребят больше обычного. Они знали, что любая операция в таких условиях могла обернуться сложностями. Это было как раз то, к чему мы себя готовили.
Нам передали команду грузиться на Aleс and Christins Dykes, спасательную шлюпку класса Severn[4], и сопровождать на месте менее мощное судно класса Tyne [5]из Солкомба[6]. Я оглядел тринадцать полных энергии собравшихся членов команды, стоявших передо мной с горящими глазами.
Ненавижу эту часть.
Лишь семеро из нас смогут поучаствовать в операции.
Я исполнял обязанности старшины шлюпки и подбирать команду было моей задачей.
Поработав двадцать лет в RNLI [7]в качестве механика, я часто в шутку говорил, что меня уже пора назначать старшиной, а когда Дэвид ушел и мне предложили занять его место, я не мог поверить своему счастью. Даже спустя два года мне все еще время от времени хотелось, чтобы кто-нибудь меня ущипнул. Мне нравилось нести ответственность за свою команду, за шлюпку и людей, которым требовалась наша помощь.
Но мне никогда не нравилось решать, кто не отправится на задание.
Стоявшие передо мной волонтеры бросили все, чтобы прийти на станцию и погрузиться на шлюпку. Они, не раздумывая, отложили свою работу, оставили дома детей и свою вторую половинку. Каждый из них был готов рискнуть собственной жизнью, чтобы оказать помощь тем, кто в ней нуждался. Как и я в самом начале пути, эти ребята страстно желали выходить в море, и, с моей точки зрения, никто из них не заслужил остаться на берегу.
Тем не менее у меня было тринадцать волонтеров и только шесть мест. Я готовился разочаровать кого-то из ребят.
Свои чувства в этот момент я помню очень хорошо.
С ранних лет я успел понять, что значили для спасательных команд их шлюпки.
Когда слышалось, что разрываются фейерверки (в этот момент две ракеты шумно выстреливали в сторону моря), сразу становилось ясно, что происходит.
Шлюпка спускалась на воду!
В то время пейджеры было днем с огнем не сыскать. Один предназначался для ответственного за спуск судна, другой передавали механику, а третий доставался старшине шлюпки. Остальным же надлежало держать ухо востро и следить за сигналом ракеты.
Если искры взмывали в воздух, когда я гостил у бабушки с дедушкой, я мог понаблюдать за действом из первых рядов партера. Наш дом стоял на крутом повороте напротив судостроительной верфи, всего в сотне метров от того места, где были припаркованы лодки.
Мы находились настолько близко, что вы бы почувствовали, как вибрации отдаются в косточках. Спустя мгновение послышались бы сирены автомобилей членов команды, проезжающих поворот на пути к лодочной станции. Если клич был брошен, все спасатели хотели быть в деле.
Видите ли, жизнь нашего прибрежного сообщества складывалась вокруг рыбного промысла, судоходства и морского туризма. Большинство из нас провели детство на воде, выходя в море на лодках. Спасательная шлюпка служила нашему городу береговой охраной. Волонтерами были местные учителя, водопроводчики, родители и прочие граждане. Но когда раздавался сигнал, все они становились прежде всего командой RNLI.
Меня это завораживало. Я даже сбегал вниз к корабельной верфи, что называется, на передний край, чтобы полюбоваться уносящимися вдаль шлюпками.
Что если бы можно было стать частью этого?
В конце концов, будучи девятнадцатилетним юношей, я набрался мужества и спросил старшину шлюпки Артура Кернау, можно ли мне присоединиться к команде. Старшины всегда славились своим грозным и несгибаемым характером, поэтому мне потребовалось два года, чтобы собраться с духом. Я даже не могу вспомнить, что сказал Артуру в тот день, зато точно помню его ответ.
Что ты делаешь завтра? спросил он.
Ничего, ответил я озадаченно.
Разумеется, все не может быть настолько просто?
Приходи ко мне на буксир и прихвати с собой пневматический рубильный молоток, сказал он. У меня есть работенка для тебя.
Хорошо, кивнул я в знак согласия.
Исполняя обязанности старшины спасательной шлюпки, Артур и сам был владельцем ряда лодок и нанимал несколько человек из города для того, чтобы вести их техническое обслуживание.
На следующий день Артур по-прежнему не ответил на мой вопрос, несмотря на это, я оказался на его буксире и уже соскребал ржавчину с судна. Фактически это повторялось снова, снова и снова.
«И зачем я здесь делаю все это безвозмездно?» подумал я однажды.
Но глубоко внутри я знал зачем. Работа в спасательной команде, как и бесплатная помощь Артуру, была своеобразной проверкой. Готов ли я был явиться завтра с рубильным молотком? Был ли способен действовать, не задавая вопросы? Мог ли делать работу хорошо, даже если мне за нее никто не заплатит?
Если я справлюсь, он поймет, что я стану хорошим напарником. Поэтому я выполнял то, о чем он меня просил.
Потребовался год, чтобы Артур дал ответ, пригласив меня в один прекрасный день на тренировочное занятие. В тот день, когда он меня позвал, погода была отвратительной, за окном свирепствовала буря, а команда тем временем отрабатывала упражнения из курса «человек за бортом».
Ну что ж, тогда давай, сказал он, поманив меня рукой к рулевой рубке Edward Bridges. Поднимись-ка и попробуй, продолжил он, подводя меня к старой деревянной посудине класса Arun[8].