Им от этого только лучше.
— Да я понял, понял, — промычал Сергей, отмахиваясь от
проводника, как от мухи. — Я буду бдителен. Клянусь. Но только не сейчас.
— Твое «сейчас» может оказаться последним. В любой момент. И чем чаще
ты будешь вести себя как раздолбай, тем быстрее это с тобой произойдет.
Хаус собирался сказать что-то еще, но со стороны проспекта послышался
шум. Из-за поворота выбежали четыре крупные собаки и понеслись прямо к скамейке.
— А вот и они, — удовлетворенно произнес проводник.
Вслед за
псами, визжа резиной, на перекресток выскочил открытый джип с пулеметом на высокой турели.
— Ни хрена себе… — только и сказал Шведов.
Псы
мчались не к лавочке, они убегали от машины. Как только джип выровнялся на дороге, стоявший за пулеметом человек выпустил несколько коротких
очередей. Сразу две собаки, словно наткнувшись на препятствие, поднялись в воздух и пролетели с десяток метров. Через мгновение пули достали и
третью: пес плашмя проехался по асфальту, оставив на нем длинный темный след. Четвертая собака успела добежать до конца дома и скрылась во дворе.
Джип затормозил и подъехал к тротуару. За рулем сидел Кабан. Чак за пулеметом деловито возился с замком, фиксируя ствол на турели.
— И это всё?!
— крикнул Кабан Хаусу.
— А как ты думаешь? — хмуро отозвался сталкер.
— Ясно. Ну и что ты здесь расселся?
— Я сам не дойду, ногу вывихнул.
Командир недоуменно смерил взглядом расстояние от лавки до мостовой.
— Ну, пусть пассажир поможет, — сказал он.
— У него вообще сил нет, —
мотнул головой Хаус. — Тащил меня на горбу от самых теплиц. Без привалов.
Кабан перевел взгляд на Сергея и несколько долгих секунд всматривался в
него, как в старого знакомого, чье имя не удается вспомнить. Затем он покинул машину и приблизился к Хаусу. Чак закончил копаться с пулеметом и,
спрыгнув, подошел к проводнику с другой стороны. Вдвоем они взяли сталкера под руки и перенесли в кабину, на переднее сиденье.
Шведов, не
дожидаясь приглашения, враскачку поднялся со скамейки и дотащился до джипа. Это определенно был УАЗ, но какой модели, Сергей так и не понял: то ли
сильно покопанный «Хантер», то ли, наоборот, доведенный до ума «четыреста шестьдесят девятый». В машине было что-то узнаваемое, из самого детства,
но ее покрывало такое количество вмятин и царапин, словно ее использовали в качестве ледокола. Шведов забрался назад и сел рядом с Чаком. Тот
повернулся и по примеру командира рассмотрел Сергея в упор. На его маленьком зверском лице между черной бородой и черными бровями вдруг возникло
какое-то теплое выражение — впрочем, всего на один миг.
Кабан выкрутил руль и резко тронулся, развернувшись через весь переулок, с заездом на
противоположный тротуар. Шведов с Чаком одновременно схватились за поручень и тут же откинулись назад: водитель придавил педаль газа по-юношески
горячо, без оглядки на правила дорожного движения. Ни движения, ни, соответственно, его правил в Припяти давно уже не было.
На магистральной
улице Сергею показалось интересней: дома здесь стояли большие и, главное, разные.