После такого долгого пути Шведов представлял себе это событие иначе. Он ждал
чего-нибудь значительного, запоминающегося, а в итоге получил… что-то вроде одноразовой шариковой ручки на столетний юбилей. Ничего то есть не
получил. Настроение было скверным.
— Сейчас вправо, там переходим на другую сторону и на третьем повороте — налево, — обратился сталкер к
Шведову, словно к таксисту. Разве что не пришпорил.
— «Переходим», говоришь? — крякнул Сергей, из последних сил встряхивая сползающего по спине
Хауса. — Спасибо хоть не «перебегаем». Ты ногами сильнее держись, что ты на шее повис, как внебрачный отпрыск? И рюкзачок твой, кстати… рюкзачок
надо было бросить давно. Сколько он весит со всей этой фигней ненужной?
— Ненужного в рюкзаке нет, — отрезал проводник. — А с ногами у меня дела
неважные, сам знаешь. Не могу я ими держаться. Да ты переходи улицу, не оглядывайся. Авось не задавят.
Шведов сошел с тротуара на мостовую и
направился по диагонали к противоположному дому. Проезжая часть была узкой, в две полосы, хотя сейчас называть ее так казалось кощунством. По этой
улице не ездили уже много лет. Асфальт потрескался, а местами грунтовые воды подмыли его так, что он провалился длинными канавами. Из дыр в дорожном
полотне беспардонно лезли кусты и даже деревца — растения, так долго таившиеся под гнетом цивилизации, теперь будто брали реванш. Трава пробивалась
повсюду: из каждой трещинки торчал хоть маленький, да росточек, а в трещинах пошире стебли разрастались в густые копны. В некоторых пучках травы
что-то цвело, и в принципе это выглядело даже симпатично. Это можно было бы принять за причудливый парк — если только выкинуть из головы название
города.
Дома на фоне атакующей повсюду растительности выглядели как неживые декорации. В основном Сергей видел панельные пятиэтажки, но из-за
дальних крыш выглядывали башни повыше.
— Вот здесь, — подсказал Хаус, когда Шведов добрел до углового здания с выбитыми витринами и двойной
вывеской «Перукарня — Парикмахерская».
Сергей свернул в проулок, выходивший к какому-то широкому проспекту.
— Ну-ка, держи меня покрепче! —
велел проводник и, подняв обрез высоко над головой, сделал два выстрела вверх с интервалом в секунду. — Все, отмучились. Вон лавочка, гляди. Давай
сядем, я и то устал.
Шведов свалил сталкера на скамейку и тут же рухнул на нее сам. Ни рук, ни ног, ни спины он не чувствовал. Прикрыв глаза,
Сергей запрокинул голову и мечтал сейчас только об одном: чтобы его не тревожили. Хотя бы пять минут. Хотя бы три. Чтобы ни одна сволочь не посмела…
— Нормально тебе, удобно? — обронил Хаус. — А сзади у нас что, не приметил?
— Что? — не двигаясь, простонал Шведов.
— Клумба здоровая, на
ней бурьян по пояс, а в бурьяне — снорки!
— Где?! — Сергей конвульсивно дернулся, схватил с лавки обрез и обернулся назад.
— Они могли бы там
быть, — наставительно заметил Хаус.
— Я убью тебя…
— Ага. Если самого раньше не сожрут. Нельзя здесь расслабляться, сколько раз повторять?
Мутантам фиолетово, как ты устал и в какое место ранен.