Пора мыться, Ваша светлость, тихо говорит монах.
Одеяло откидывается, и безумец садится на кровати. Он истощен, сероватая кожа натянулась на ребрах, как на барабане, ногти на руках и ногах синие, синие же губы. На осунувшемся лице клоками растет борода, рыжие волосы неровно подстрижены, с левой стороны выдран целый клок. Неестественно яркие зеленые глаза останавливаются на монахе.
Будете себя хорошо вести сегодня? ласково спрашивает Евстафий.
Безумец смотрит на почти двухметровых монахов.
По всей видимости, да, отвечает он.
Тогда одевайтесь.
Не хочу, безумец мотает головой, так пойду. Какая на фиг разница?
Да никакой, думает Евстафий. Безумец встает.
Ну что, ребята, Его светлость отправляются принимать ванну, он разводит руками. Мне идти самому или мои верные слуги понесут меня на руках?
Самому, отвечает Евстафий.
Ладно, безумец скребет щеку. Пошли тогда.
Он с удивительной беззаботностью выходит за дверь, как будто бы такая возможность представляется ему не раз в неделю, а каждый день. Евстафий накидывает ему на плечи теплый плащ, подбитый волчьим мехом. Безумец, кажется, этого даже не замечает.
Какое сегодня число? спрашивает он.
Пятое февраля.
Зима задумчиво протягивает безумец.
К вам приехали гости, наконец, решается сказать Евстафий.
Обычно эта достаточно редкая для безумца новость вызывает у него приступ ярости, но сегодня он только пожимает плечами.
Кого принесло?
Ее светлость.
А Его светлость не жаловали нас своим присутствием? уточняет безумец.
Он начинает подпрыгивать при каждом шаге. Надо бы ему сапоги надеть, думает Евстафий, пол то холодный. Впрочем, и это может вызвать целую бурю эмоций, поэтому быстрее позволить ему дойти босиком, чем участвовать в часовом скандале с воплями.
Его светлость не приехали.
Его светлость давно не приезжали. Строго говоря, отец Карла приезжал только один раз, молча посмотрел на сына через оконце в двери и уехал.
Печально, безумец намеревается сделать что-то, напоминающее сальто, но путается в плаще, и если бы его не подхватил один из монахов, то он точно расшиб бы себе голову. Дашь мне бумагу и чернила, Евстафий? Я хочу написать Его светлости письмо и передать с многоуважаемой герцогиней.
Конечно, отвечает монах.
Хотя все и так знают, что в этом письме напишет Его светлость Карл. Евстафий в своей мирской жизни был простым деревенским кузнецом, но даже его удивляют некоторые словесные изобретения, которые использует безумец. Впрочем, чему тут удивляться, человек-то образованный, все Евангелия перечитал по три раза. Правда, из окна и голый, но это в данном контексте роли не играет. Евстафий улыбается своей сложной мысли слово «контекст» и как его употреблять он тоже узнал от безумца.
Наконец, они доходят до бани. Для безумца специально подготовили большую бадью с теплой водой. Безумец сбрасывает на пол плащ, устало смотрит на Евстафия и спрашивает:
Вам обязательно каждый раз при этом присутствовать?
Евстафий кивает.
Ладно, безумец пожимает плечами и залезает в бадью, приступайте к омовению, а то госпожа герцогиня издохнут раньше времени от того смрада, который от меня исходит.
Последняя фраза Евстафию очень не нравится, что-то ему подсказывает, что вечер выдастся богатым на события.
Но больше ничего беды не предвещает. Безумец покорно дает себя помыть, побрить, причесать, одевается в специально хранимую Евстафием для таких случаев приличную одежду и без сопротивления дает себя отвести в монастырскую башню, где ему предстоит встреча с посетительницей. Вообще-то, у любого нормального человека от такого зрелища волосы на голове встали бы дыбом, но Евстафий всегда заставляет себя думать, что все это исключительно ради блага его подопечного. А дело в том, что посреди почти полностью пустой комнаты в монастырской башне стоит широкий обеденный стол. По одну его сторону накрыт полноценный ужин на одну персону: блюдо с куропаткой, кувшин с вином, тарелка, кубок и нож. По другую сторону только кресло. Безумец покорно садится в него и кладет руки на подлокотники.
Давай, Евстафий, со вздохом говорит он.
Мне это не доставляет никакого удовольствия, Ваша светлость, тихо отвечает монах.
Не береди мне душу, безумец широко улыбается.
Евстафий наклоняется и привязывает руки безумца кожаными ремнями к подлокотникам.
Правая слишком туго.
Простите, Ваша светлость, Евстафий перетягивает ремень.
Безумец откидывает голову на подголовник и закрывает глаза. Он слышит, как открывается и закрывается дверь, шуршат юбки женского платья, а потом тихий голос произносит:
Здравствуй, Карл.
Привет, Марианна, Карл Аквинский открывает глаза и улыбается.
А Евстафий в это время разглядывает герцогиню. В последний раз она приезжала почти год назад, до этого, правда, наезжала часто, где-то раз в пару месяцев. Но потом, видимо, потеряла интерес к узнику монастыря Святого Лазаря. Евстафию она не нравится: вроде бы достаточно красивая женщина, всегда смотрит с сочувствием на Их светлость, даже вроде как старается сделать что-то хорошее. Но Евстафия это не обманывает, он видит, как после этих встреч его подопечный по нескольку дней ходит кругами по своей комнате и что-то бормочет себе под нос, он кричит во сне, иногда не разговаривает неделями. Но на встречах с герцогиней О, на встречах с герцогиней его безумец превращается в настоящего герцога, и, похоже, только Евстафий понимает, чего ему это стоит.
Ты не будешь ужинать? спрашивает Марианна.
Я привязан к креслу, отвечает Карл, но если ты будешь так любезна, что оставишь что-нибудь, я думаю, мне это принесут потом.
Повисает тишина. Марианна осторожно отодвигает от себя тарелку. Карл наклоняет голову и с полуулыбкой на запекшихся губах смотрит на нее.
Как отец? спрашивает он.
Все в порядке, спасибо, коротко отвечает Марианна.
Передашь ему письмо от меня?
Конечно
Карл кивает Евстафию, тот степенно подходит к Марианне и кладет на стол конверт, скрепленный сургучом.
Только не читай, просит Карл.
Я и так знаю, что ты там обычно пишешь.
И проследи, чтобы он прочитал, Карл делает вид, что не услышал ее слов.
Марианна усмехается.
Извини, но этого я тебе обещать не могу.
Тут уж даже Евстафий злится. Могла бы и соврать, в конце концов
Пусть прочитает, ему будет любопытно.
Марианна не отвечает.
Как твоя дочь? Карл продолжает светскую беседу.
У Евстафия от его голоса по спине пробегает дрожь, настолько он не похож на обычный голос безумца.
Хорошо.
Евстафий, Карл поднимает голову, пошли кого-нибудь ко мне. Пусть принесут ту библию с красивыми рисунками, я хочу отправить ее в подарок сестре.
Евстафий мнется.
Вы ее выбросили из окна в прошлом месяце, шепчет он.
Так принеси любую другую! шипит в ответ Карл. Здесь библий что-то ли мало?
Марианна если и слышит их разговор, то не подает виду. Евстафий отходит к двери и передает указание другому монаху.
Зачем ты приехала, Марианна? наконец, спрашивает Карл.
Я же обещала, что буду приезжать
Зачем? повторяет свой вопрос Карл.
Я беспокоюсь за тебя, вот и
У тебя умер сын, перебивает ее Карл, это было месяц назад, и ты не придумала ничего лучше, чем поехать смотреть на умалишенного?
Пожалуйста, не нужно Марианна отворачивается.
Хорошо, Карл стискивает подлокотники, хорошо, прости. Я сочувствую я сочувствую вам обоим. Расскажи мне что-нибудь. Мне-то тебе нечего рассказать, у нас тут ничего не происходит.
Но Марианна молчит.
Извини, она поднимается, не нужно было приезжать. И правда, еще слишком рано, я думала, что это путешествие пойдет мне на пользу.
Тут уж Евстафий чуть не задыхается от возмущения. На пользу? А как насчет Его светлости? О том, что идет ему на пользу, никто не думает?