..
Я взглянул на анимэшку.
Она все еще была видна только нам двоим, и очевидно, наша привычка упорно ставить к столу третий стул, на который никому не разрешалось садиться, а также время от времени с ним разговаривать, являлась для тех, кто это замечал, большой загадкой. К счастью, мы находились не в реальном мире. А здесь к подобным вещам относились гораздо проще, терпимее.
– Я тоже так считаю, – промолвила моя прелестная |надсмотрщица. – Мы трудились не покладая рук, и хотя лично ты временами пытался увильнуть от работы, надо признать, что сделано немало.
– Значит, настало время срывать плоды? – Настало время проверить, правильным ли мы идем. Я покачал головой.
Нет, кое‑кого не переделаешь. Да, конечно, мы находимся в необычном мире, но тут в принципе живут самые обыкновенные люди. И почему на них не будут действовать старые, многократно проверенные временем средства рекламы? А правильная реклама, и это тоже доказано, запросто вторгается в сны. И конечно, я не специалист, но столько этой рекламы по телевизору перевидал, что поневоле стал в ней чего‑то понимать. Да и много ли мне надо?
Толпу посетителей? Совсем не обязательно. Главное, чтобы их количество заметно увеличилось. Этого хватит для того, чтобы попытаться провести с касиком кое‑какие переговоры. Почему бы, например, не договориться с ним о некоторых послаблениях, о моем переходе на более свободный режим? Да мало ли о чем еще с ним можно договориться? Главное – иметь доказательства того, что ты можешь обеспечить его сон посетителями в нужном количестве, сделать так, чтобы он перестал быть уходящим.
– А ты, значит, уверен в своей непогрешимости? – спросила анимэшка.
– Разве тебе недостаточно доказательств? – самодовольно ухмыльнулся я.
Ох, лучше бы я этого не делал...
После того как обрушившийся на меня шквал слегка выдохся, я вопросительно взглянул на Майло, и тот прокомментировал:
– Слова... всего лишь слова... женщина...
– А ты, значит, что‑то имеешь против женщин? – язвительно спросила анимэшка.
– Против обычных, хорошо знающих свое место – ни в коем случае. Я много чего имею против женщин, пытающихся командовать мужчинами, – отчеканил Майло. – Даже если они увешались всякими смертоносными штуками, словно елка в ночь рождества железных поработителей, и поэтому возомнили себя большими начальницами.
Анимэшка наградила его взглядом, способным расплавить дверцу несгораемого шкафа.
– Стоп, стоп, – поспешно сказал я, – Так дело не пойдет. И вообще, где хваленая самурайская сдержанность? Не пора ли кое‑кому о ней вспомнить.
Прозвучало это вовремя, поскольку, вместо того чтобы высказать Майло все, что она о нем думает, моя подруга лишь презрительно фыркнула. Некоторое время она, похоже, раздумывала, не стоит ли вновь заняться моей особой и в очередной раз попытаться вывести меня из себя, но и тут здравый смысл взял верх.
– Действительно, имеет ли смысл впустую сотрясать воздух? – наконец сказала она. – Думаю, мне надо отправиться и лично проверить, к чему привели наши труды. А вот когда я вернусь...
Я взглянул в сторону окна. Оно находилось на первом этаже и соответственно было узким, практически являлось бойницей. Несмотря на это, через него можно было увидеть проходящих мимо гостиницы прохожих. Вот показался человек в шапке‑пирамиде, причем на спине у него висел вошедший в последнее время в моду вопросник – плоская дощечка с одним‑единственным вопросом: «Желаете посмотреть на строение пирамидальной формы?» Тотчас вслед за этим пробежал динозавр, на боку которого несмываемой краской был нарисован пейзаж уходящего сна. Точнее пейзаж, каким я его запомнил и каким его представил художник по росписи Динозавров с моих слов. А потом, для полноты картины, мимо окна прошествовали две дамы.