Я решил еще раз осмотреть свои владения, проверить, везде ли в лаборатории порядок. Вместо этого закрылся в офисе. Оставалось немного времени, хотелось побыть в тишине, прожить последние минуты свободы без суеты. Про намерение выпить антидепрессант я забыл слишком сильным был мой страх.
Шло время. Я сидел в большом кресле за столом, смотрел на дверь и ждал секьюрити. Это ожидание было невыносимо, каждый нерв моего тела был напряжен, как натянутая струна. Совершенно некстати пришли мысли о том, что сам я за свою жизнь так и не испытал никаких сильных чувств, кроме эйфории от собственной славы. Я никогда не любил по-настоящему, ни к кому не был привязан. Истинная любовь в моей среде считалась дурным тоном, признаком эмоциональной распущенности. Любые влечения объяснялись гормональными всплесками и при необходимости корректировались. С острой тоской я подумал о том, что ничего так и не узнал о любви, гордился культивируемым хладнокровием, взращивал в себе легкое презрение к чувствам привязанности. Но любовь существовала, несмотря ни на какие запреты это я знал из отчетов своих сотрудников, жалея тех, кто имел неосторожность любить.
жалел бы сейчас? Не знаю.
Я включил на экране последний доклад одного из ассистентов, бегло просмотрел первую страницу и, не понимая смысла написанного, свернул файл.
Рената Май сказала, что ждет официального приглашения. На бизнес-ланч приглашали заранее, если не желали провести его в одиночестве. В этом не было ничего удивительного, так было принято по этикету. Бизнес-ланч святое время отдыха, и никто не имел права нарушать его границы. Представившись мне в ресторане, она нарушила этикет. Как и та рыжая веснушчатая девушка на Крымской набережной.
В совпадения я не верил, но два одинаковых случая за короткий промежуток времени настораживали. Будто я сходу вступил в полосу непредсказуемых событий, где начал терять контроль над происходящим и впервые в жизни не знал, что случится в следующую минуту. Это было непривычно и страшно.
итак, предположим, что секьюрити не появятся. Где я встречу Ренату Май? Или она сама меня найдет? Нашла же она меня в торговом центре. Может, она приехала в составе делегации? Возможно
Я поймал себя на том, что это неправильные мысли я, законодатель общепринятых правил, нарушил закон, не доложив об информаторе, с которым встречался Глеб, и теперь должен за это заплатить. Сейчас надо думать о том, что моя жизнь с минуты на минуту изменится. Не пострадает ли моя личность после принудительной коррекции?
А, может, это все-таки был элементарный розыгрыш? Может, это Глеб решил вытащить меня из зоны комфорта? Но тогда этим объясняется многое и его исчезновение, и рыжая девушка, и фраза Ренаты о прошлом. В конце концов, ученый мог себе позволить исчезнуть на время, не объясняя причин, я и сам стал подумывать о таком исчезновении. Возможно, сейчас откроется дверь, и Глеб веселый, лохматый, несуразный, войдет в офис и, как всегда, спросит: «Привет, профессор, что нового?»
Послышались голоса, я вздрогнул, в позвоночнике похолодело. Бесшумно отъехала в сторону панель из матового пластика, гурьбой вошли сотрудники, за ними ректор.
Я тяжело встал из-за стола, двинулся к ним навстречу. Ректор посторонился, кого-то пропуская, и я встретился взглядом с Ренатой Май. Она была невозмутима и приветливо-холодна. Ресницы ее чуть дрогнули, словно она подала мне знак.
Маленький седобородый ректор взял гостью за кончики пальцев, как истинный джентльмен старого поколения, и церемонно подвел ко мне.
Друг мой, позвольте представить вам нашу знаменитую гостью. Рената Май, доктор социологии. Она приехала из Европы, ректор ростом был меньше Ренаты на голову, круглый, как колобок, но с такой галантностью ухаживал за своей очаровательной спутницей, так светился счастьем, представляя ее, будто она была его первой женщиной, которую он встретил много лет спустя. Камиль, вы не поверите, ректор придвинулся ко мне и заговорил почти шепотом, но эта знаменитая дама когда-то училась в нашем университете!
Завороженный introduce-ритуалом, я слегка поклонился и сказал первое, что пришло в голову:
Тогда, господин ректор, позвольте официально пригласить вашу спутницу на бизнес-ланч завтра.
Ректор слегка подпрыгнул и весело рассмеялся:
Дорогой Камиль, я сам хотел попросить вас об этом! Еще вчера я с гордостью говорил госпоже Ренате о вас и вашей лаборатории. Вам определенно есть, что обсудить!
После этого ректор откланялся и убежал, забрав с собой часть свиты, а я повел Ренату в лабораторию, стал рассказывать ей о своих достижениях, успехах сотрудников, показывал оборудование, даже немного шутил. Но это всё происходило внешне, за пределами моих чувств, будто не я произносил слова, а кто-то другой. Чувства замерли.
Потом произошел такой же официальный, почти японский farewell-ритуал с комплиментами и поклонами, и доктор Рената ушла, сопровождаемая теми, кому не терпелось показать ей другие лаборатории.
Я снова вернулся в офис.
Секьюрити так и не появились.
В тот вечеря на банкет я не остался. Не было сил. Отказавшись от флайера, заботливо предложенного распорядителем, я заказал автомобиль невыносимо захотелось почувствовать дорогу, расслабиться. В редкие моменты, когда было настроение уехать из Москвы подальше от людей, я брал машину и направлялся в сторону Архангельского, в старинную усадьбу, где сохранилась одна из редчайших библиотек с древними книгами.
Трасса была идеально ровной, я с удовольствием слушал шуршание покрышек и почти незаметную работу двигателя. Возможно, это была моя последняя поездка в любимое место отдыха я не знал, что мне приготовил завтрашний день. И наслаждался каждой клеточкой тела.
Раскаленный шар солнца начал падать в июньские леса. Куда-то далеко отодвинулись дурные мысли, рабочая суета, загадочная Рената. Все невероятные события последнего дня стали размытыми, как невнятный сон. Осталась пустая дорога, зеленые опушки, нарядные березовые рощи. И скорость, которую можно было ощутить только за рулем машины.
Последние пятьдесят лет машины стали выходить из употребления. По крайней мере, в мегасити, где на каждом свободном от зданий клочке земли были разбиты скверы, а на крышах площадки для флайеров. Но мне нравилось водить автомобиль, это была редкая привилегия очень богатого гражданина Земли.
Мысли потекли свободно, я подумал, что за короткий срок всего семь лет я полюбил Россию всей душой. До этого была Швейцария, еще раньше Индия, Пакистан, Корея. Мир был давно открыт, языковых барьеров не существовало, каждый волен был выбирать себе любое место для работы и жизни. И все же, как ни странно, люди предпочитали жить там, где родились активно путешествовали по миру, в основном, ученые и бизнесмены. Следующим городом, где я обоснуюсь надолго, обязательно будет Будапешт, но до этого далеко: в Москве оказалось комфортно. Возможно, я здесь останусь. Хотя вряд ли в моем нынешнем положении возможно мечтать о будущем.
Вечернее небо отяжелело, налилось оранжевыми и сиреневыми тонами. Появилось ощущение присутствия в нереальном психоделическом пейзаже, где никого, кроме меня, не было. Только застывшее небо, прямая дорога в горизонт, засыпающие поля и перелески. Захотелось остаться в этом месте и времени как можно дольше, забыть прошлое, не думать о будущем.
кто я? Зачем живу на этой прекрасной планете, где так комфортно каждому? Зачем пытаюсь нарушить хрупкий баланс собственной души?