Ребята медленноотступилизаколонну.Саркисвгляделся:впереди
маячили темные фигуры, словно карлики выстроились в цепочку ивзялисьза
руки, никого не пропуская. Вот сейчас они двинутся цепью вперед,раскинув
руки, чтобы изловить их и навсегда оставить здесь, в темноте и сырости.
Уля поводил перед собой ладонью и громко сказал:
- Металл.
Вблизи карлики оказались турникетами с растопыренными,вывалившимися
изгнездстопорами.Нестрашные.Адаженаоборот,былыестражис
погнутыми, ржавыми рычагами стопоров выглядели жалко.
Обойдя турникеты, они вышли к лестнице. Сверхуимоткрылсядлинный
зал с провалами по краям. Саркис догадался, что это и есть станцияметро.
По краям - пути, там полагалось быть рельсам, а в зале - людям.Встарых
фильмах метро сверкало огнями, а сейчас трудно было вообразить, что в этой
сырой и душной трубе когда-то бурлила жизнь. Тусклыйсветтрехплафонов
еле освещал ржавые рельсы, темную воду, неслышно струящуюся в желобе между
рельсами. Саркис разгляделнадписинадлиннойоблупившейсяполосе,к
которой были подвешены таблички с названиями.
- Нам туда, - сказал он,наконец,иткнулпальцемвчерныйзев
тоннеля, рядом с которым взапыленномвыгнутомзеркалеразмытоепятно
плафона казалось низко посаженным глазом.
- Ребята, - жалобно сказал Петро, - а крысюки?
- Какие крысюки? - вскинул белесые брови Уля.
- Серые, противные, хвосты голые, тьфу!
- Они что, рельсы жрать будут? Где ты живых крыс видел?
- Ну, - замялся Петро, - в этом, в "Иглоносцах". Помнишь,вовторой
серии Дун спускается в мясной колодец?
- Ты еще что-нибудь вспомни! - оборвал его Уля.
У входа в тоннель, рядом состальнойдверцей,вделаннойвстену,
возвышались неуклюжим штабелем разбитые скамейки. Через несколько минуту
каждого из путешественников было по паре длинных реек, годных для факелов.
Уля медленно пошел по платформе, вглядываясь под ноги.
- Ты что ищешь? - спросил Петро.
- И ты ищи! - отозвался Уля. - Может, спичку найдешь.
- Ага, - Петро присел, разглядывая грязный пол.
Стоя перед зеркалом, Саркис прикидывал, сколько времениимпридется
идти по тоннелю. К ужину успеют. А если нет-ничегострашного.Завтра
суббота, значит, вечером учителя исчезнут. А кутруониточновернутся
назад.
- Нашел! - Петро поднялся с корточек, а потом разочарованнодобавил:
- Да она обгорелая.
Подошел Уля, взялунегообгорелуюспичкуи,бормоча:"Ничего,
ничего,онаогоньпомнит",-принялсяотколупыватьногтемстружку.
Распрямил ее и осторожно ввел конец в зазормеждукончикамибольшогои
указательного пальцев. Стараясь не прикасаться к стружке,сводилихкак
можно ближе, раздвигал, снова сближал, сопел отнатуги.