Касания его пальцев на горле могли показаться нежными, но голос остудил эту надежду:
А что надо? зарычал он глухо мне в затылок, вжимаясь членом между ног. Отпустить тебя? Пристрелить? Что, Слава?..
И он рванулся в меня со злостью, до упора, не давая привыкнуть. Я вскрикнула и сжала ноги, но это только обострило ощущения. В груди защекотало, ошпарило ступни кипятком, и меня бросило в пот. Сердце задергалось, как и я в руках Давида, а он продолжал безжалостно вжиматься бедрами в мои, заставляя захлебываться собственным протестом.
С каждым его движением что-то рассыпалось внутри на части, которые уже не собрать. По щекам лились слезы. Я царапала слабыми пальцами его руки и в то же время, понимала, что они самое правильное место, в котором мне когда-либо надо было оказаться. Я тоже не жила. Бежала куда-то, лишь бы подальше, не оглядываясь и не вспоминая. Но по счетам придется платить. Глупо было полагать, что моя удача будет бесконечной
Только даже я не представляла, насколько она меня подведет
Давид двигался все сильней, прижимая меня к себе за горло. В кожу уже впивались когти, а не пальцы, а рычание над ухом закручивало тугую пружину страха в желудке. Только, когда она вдруг рухнула вниз живота и развернулась горячечной дрожью, коленки подогнулись а в шею будто ударили с размаху чем-то раскаленным. Меня тряхнуло, в горле застыл крик, а вдоль позвоночника скатилась горячая капля.
Я судорожно всхлипнула, слабо соображая, а Давид ослабил хватку и прижался к шее губами. Он все еще был во мне, старательно зализывая рану, а мне показалось, что я потеряла сознание, хотя перед глазами так и корчились тени на уродливой стенке.
Что ты сделал? прошептала, когда ко мне вернулась способность шевелить губами.
В горле пересохло от крика, а в душе все выгорело от страха.
Взял тебя в жены, зло процедил он, опаляя кожу горячим дыханием. Такая метка не сводится, Слава А мне будет проще защитить тебя от тюрьмы.
Зря, Давид, прикрыла я глаза, изо всех сил стараясь не разреветься.
Хуже не будет.
Он отстранился, небрежно дернул мои трусы вверх, потом джинсы. А я стояла, не шевелясь. Казалось, стоит выпрямиться, и я закричу.
Это я во всем виновата. В этом его холодном безразличии, в котором он злился на каждую эмоцию и вымещал злость на мне. Но почему теперь, когда захотелось тепла, кожа почти ощутимо рвется от ледяных лезвий в его голосе?
Поедешь ко мне.
И тяжелая куртка упала на плечи вместо точки, придавив и размазав меня окончательно.
Глава 1
Я развернул Славу к себе, встречая ее сломленный взгляд, и замер. Не успел даже рассмотреть ее толком, а теперь и смотреть уже будто не на что растерзал ее с голодухи, как безумец. Да и не мог я на нее смотреть. Хорошая, как прежде, даже лучше. А теперь так вообще взгляда не отвести. Но я все же смог. Опустил глаза на молнию куртки и застегнул ее, пряча свою ведьму от всего мира.
Моя ведьма. Моя
Дрянь
Захотелось вздернуть ее за запястья прямо здесь и выпороть ремнем за все. Но, кажется, даже спасая свой разум и животную часть себя, я наломал дров не меньше нее. Нельзя было так. Только поздно. Если переломаю, то нас обоих. Ее не отпущу.
В голове выли сирены, и все мигало красным, пульсируя кровью перед глазами, но холодный разум четко строил планы: «Стереть записи камеры наблюдения, поговорить с дежурным и приказать молчать об увиденном, захватить чемодан Славы с улицы»
Я запер ее в допросной, быстро поговорил с дежурным и вернулся. Слава за это время сползла по стенке и сидела на полу, уязвимо обняв коленки, прижатые к груди.
Пошли, приказал я, взял ее под руку и поставил на ноги.
Ведьма пялилась перед собой, не реагируя. Послушно переставляла ноги, цокая каблуками, и я непроизвольно опустил взгляд
Как мне нравились ее ноги! Я с ума сходил, когда видел ее голые ступни. Да и сейчас вид ее ног в джинсах на высоких каблуках нейтрализовал ту призрачную сытость, на которой я планировал добраться до дома. Я подхватил свободной рукой чемодан на проходной и потащил вместе с девушкой к машине. На улице Славка ожила и уперлась предметом моей слабости, отказываясь идти:
Пусти меня! потребовала, вырываясь.
Я выпустил и замер, хмуро глядя на нее сверху. Даже на каблуках она была ниже меня на голову. И это заставляло больше думать о том, как спрятать ее за пазуху, а не выпороть. Злость проходила, потому что зверь видел эта женщина теперь надежно его. Блок на шее, брачная метка там же Где захочется, там и возьму. А хотелось все сильней.
В кого ты превратился?! просипела Слава, толкая меня в грудь и тем самым прерывая поток эгоистичных мыслей.
Я молчал, хмуро глядя на нее. В ее взгляде было слишком много всего. Надо было лучше смотреть. Ошибся я. Сильно.
Если так нужен сейчас, почему не пришла раньше? тихо потребовал я, хватая ее за шею и притягивая ее к себе.
Меня не было в Москве! дернулась она, так некстати подставляя мне снова голую шею.
Не отрицала, что нужен. Но сама в лапы не пойдет.
Хороша причина, процедил я и тяжело сглотнул, пытаясь контролировать жажду вцепиться в нее зубами.
Я не могла по-другому! взвыла она, дрожа. Если бы ты знал!..
Так расскажи! вскричал я.
Тихим шепотом всего не выплеснуть. Хотелось орать, трахать, хлестать по щекам и так по кругу.
Не могу! толкнула она меня сильней. Слишком больно я сделал. Ты не смог бы меня спрятать! Влез бы в петлю сам, и тебя бы на ней вздернули!
Лучше бы вздернули, чем год без тебя! прорычал ей в лицо.
Не планировал обвинять ее в чем-то, но что делать, если все, что между нами осталось только обвинение и обида?
Она принялась лупить меня в грудь, сначала поскуливая и всхлипывая, но уже вскоре полноценно рыдая. Я пережидал. Это не все было про меня. Понятия не имел, где ее носило, но ей было паршиво. Когда она вцепилась пальцами в мою футболку и подняла глаза, я понял, что мы нескоро достанем до дна всего того, что в них плескалось.
Ненавижу тебя! выдохнула она и шмыгнула носом.
Что так? усмехнулся я зло. Ты, наконец, собиралась стать счастливой, а я помешал?
И я потряс чемоданом в другой руке. Тяжелый, зараза!
Собиралась!
Да ладно?! оскалился я, теряя снова терпение. Без меня? Брось, Слава! Некоторые ведьмы не умеют врать определенными частями тела!
Да пошел ты! скривилась она.
А я замер, пережидая еле переносимое желание усадить ее на ближайший капот и отодрать со всей страстью под светопреставление сигнализации.
Я никогда не обещал быть идеальным, тихо прорычал, поймал ее руку и вернулся на прежний маршрут.
Хорошо, что она начала кричать на меня. Аж отпустило. Значит, и ее отпускает. Но как же это все далеко от «жили долго и счастливо» Ну вот за что мне это? Почему именно эта ведьма с этими несносными ногами?
Я усадил ее на переднее сиденье, закинул чемодан назад и обошел свой джип, чтобы усесться за руль.
Ты мне расскажешь все. И я завел двигатель.
Ничего я тебе не расскажу, уткнулась она в окно. Хочешь посади меня.
Я промолчал, зло выкручивая руль.
Я знаю, кого ты спасала, глянул на нее.
Ведьма скосила на меня взгляд, подобралась и отлипла от окна:
И?
Мать. Она проходила по делу свидетелем. Но документы, которые ты украла, видимо, могли сделать из нее организатора.
Слава покривила губы, но снова упрямо отвернулась:
Не лезь, Давид.
А у мамы твоей такой же дар сбегать и путать следы. Я ее тоже не нашел.
Повезло.
От кого сегодня сбегала ты?
Слава устало откинулась на спинку кресла и обняла себя руками:
От нее, выдала она вдруг неожиданное.
И почему же?
Она заморгала на яркий свет фонарей, когда я вырулил из проулка на большой проспект.
Просто не могу больше, нахохлилась. Она не подарок.
Она и не должна им быть, нахмурился я, провоцируя.
Не должна быть такой! возмутилась Слава, поворачиваясь ко мне. Ей все мало!