Счастливо добраться, сказал Серый. Больше не придумал, что сказать.
Отец обнял его. Тихо проговорил:
Вот ещё что. Джек старше и опытнее тебя, но он ненавидит тех, кто остался в посёлке. Помни об этом. Джек боец, он рубит с плеча. Не привык рассуждать. А у тебя, у Эри своя голова на плечах. Думай. Думай хорошенько, и за себя, и за других! Договорились?
Угу, промычал обалдевший Серый.
Счастливо, Кирилл хлопнул сына по плечу и полез в седло. Скомандовал: Марш.
***
К удивлению Серого, люди Шамана оказались неплохо подготовленными к дальним переходам. И Георгий, и Ариадна с Виссарионом тронулись в пеший путь привычно, да и маршрут им был хорошо знаком.
Джек за прошедшие ночи окреп, помощь Серого ему уже почти не требовалась. Поэтому шли довольно быстро хотя и не настолько, как хотелось бы Георгию. Тот всю дорогу вздыхал, что верхом уже ого-го, где бы были. И в первом же обитаемом посёлке обратился к его главе с просьбой одолжить лошадей.
До дома добраться, пояснил Георгий. Торопимся. После-то вернём, конечно.
Глава посёлка крепкий, коренастый дядька средних лет лошадей давать не спешил. Он с интересом разглядывал Серого, Джека и Эри. Правда, напрямую вопрос, кто это, задать не решился. Спросил о другом:
А правду соседи болтают, что чужаки Шамана увели?
Георгий мрачно засопел. Виссарион опустил голову, Ариадна поджала губы.
Да кто ж тебе такое наплёл? возмутился Джек. Почему это увели? Шаман сам ушёл.
Зачем? мужик аж рот открыл.
Дак, известно зачем. Херню в массы нести В смысле, по ушам ездить будет, пояснил Джек в ответ на изумлённые взгляды главы посёлка и собравшихся вокруг жителей, про Мать Доброты, там, всякое такое. Я ему русским языком говорил не ходи, не хрен тебе у нас делать! А он упрямый, паразит. Всё равно попёрся.
Это правда? спросил у обалдевшего Георгия глава.
Тот промычал что-то невразумительное.
Джек хлопнул себя в грудь:
Честное мутантское! Вернётся Шаман сам спроси.
А он вернётся?
Да куда он нафиг денется. Небось, всю жизнь его кормить не нанимались.
Это очнулась Ариадна. Это от возмущения никак не могла подобрать слова.
Джек отстегнул от пояса и протянул ей фляжку:
Поперхнулась, болезная? На, попей водички, и повернулся к главе посёлка: Так что, хозяин? Лошадей-то дашь?
Мужик насупился:
Нету лишних.
Дак, лишних ни у кого нету, понимающе развёл руками Джек. Нам же не навсегда, через неделю назад пригоним. Да не пустых, а с мешком овса.
На каждой, тут же нашёлся хозяин.
Георгий нахмурился:
Мать Доброты осудит твоё стяжательство, Николай! Помогать ближнему благое дело и первый долг каждого из нас.
Лицо Николая тут же прибрело каменное выражение. Сейчас соврёт, что лошадей нет, подумал Серый. Что вот только-только на дальний луг пастись отправили, или ещё чего-нибудь! Дурак, всё-таки, этот Георгий.
Окей, сказал Джек. По мешку, так по мешку. Повернулся к Эри: Ты верхом умеешь?
Та отрицательно помотала головой.
Тогда, значит, лошадок нам нужно пять. А пять по одному мешку это как раз два мешка получается, Джек подмигнул Николаю. Верно считаю, хозяин?
Три, не моргнув глазом объявил Николай.
Серый подумал, что они с Джеком друг друга стоят.
Ну, брат Колян, ты и мёртвого уломаешь, покачал головой Джек. Ладно, ни тебе ни мне два с половиной! По рукам? и протянул мужчине руку.
Тот кивнул. Пожал. И напомнил:
Неделя. Ты пообещал.
Угу. И звезду с неба впридачу, подтвердил Джек. Не будет лошадей так и быть, забирай только звезду Шучу! предостерёг он мгновенно насупившегося Николая. Охренеть вы тут серьёзные.
***
Ты его обманул, обвиняюще сказал Георгий. Когда сказал про Шамана.
Лошадей пустили рысью. Эри Джек усадил перед Виссарионом, бросив: «Оба тощие, сдюжит жеребец». Серый и Ариадна, на своих лошадях, держались позади. Разговор мужчин, сквозь стук копыт, долетал неясно, но разобрать можно.
И что предлагаешь? Вернуться, покаяться? с усмешкой поинтересовался Джек. Не вопрос. Мне-то похрен, сам понимаешь. Торопиться некуда.
Ты не должен был лгать! гнул своё Георгий. Мать Доброты осуждает ложь.
Да ты чё? ахнул Джек. Ну, я ж не знал, что осуждает. Кабы знал, так не стал бы. Вот, ты, к примеру, знаешь, так ты и не врал. А с меня, дурака дремучего, какой спрос?
Георгий задумался. И решил:
Всё равно Мать Доброты тебя покарает.
Ну так, то меня, ухмыльнулся Джек. Ты-то чего психуешь?
Наш долг наставлять непросвещённых, серьёзно объяснил Георгий. Нести Доброту Матери в мир, обучать неразумных детей Её!
Да не вопрос, обучай, согласился Джек. На скаку неудобно только. Давай, может, потом? Утром, там, или на недельке И вообще может, пусть сперва меня покарает? Я ж не видал пока, что там у Матери Доброты за кары а она, может, стриптиз показывать начнёт. Тебе оно, понятно лучше в гроб лечь, а я парень пуганый. И не такое видал, и, не дождавшись ответа, пустил коня галопом.
Георгий, уставившийся Джеку вслед, выглядел настолько озадаченным, что Серый едва сдержался, чтобы не заржать.
Ариадна это заметила.
Какой отвратительный человек, брезгливо проговорила она. Георгий добр и простодушен, а этот негодяй издевается над ним!
Джек издевается? усмехнулся Серый. Да это он даже не начал! Так, лёгкая разминка. Привыкай.
Ариадна надменно фыркнула.
Скакали они почти до рассвета, а дневали снова в брошенном посёлке. Ариадна объявила, что спать в одном помещении с мужчинами ей, целомудренной дочери Матери Доброты, не пристало, и ушла в другой дом.
День выдался холодным, полуразвалившаяся печка еле грела. Озябшая Эри залезла в спальник к Серому. Укладываясь рядом с ней, Серый заметил, что Виссарион наблюдает за ними, открыв рот. Кажется, парень ждал, что в дверях вот-вот появится Мать Доброты, и Серого с Эри в лучшем случае испепелят на месте, Серому дурака аж жалко стало.
А проснулся первым Джек.
Подъём, Материны детки, услышал Серый насмешливый оклик. У вас там сестричка того.
Что того? не понял Георгий. Потёр заспанное лицо. О чём ты?
Да, говорю, красавица ваша пропала. И кобыла соседская вместе с ней. Я так мыслю к Матери Доброты подались обе. От мужиков подальше, и Джек подмигнул побледневшему Георгию.
Глава 4. Серый
Ещё под утро свинтила, объявил Джек, едва войдя в дом, куда вчера с гордым видом удалилась Ариадна. До рассвета часа два оставалось, не меньше Не спала она тут. Подождала, пока мы ставни закроем, кобылу отвязала и привет Мамаше.
Дежурных на день они не выставляли. Когда заговорили об этом, Георгий удивился и заверил, что опасаться некого. Джек не стал спорить.
«Ну, ещё бы, мелькнуло тогда в голове у Серого. Уж Джек точно знает, что одного из двух людей, представлявших реальную опасность, увёл с собой отец, а вторая мертва! От кого тут выставлять караулы? И впрямь, не от кого».
Почему ты думаешь, что не спала? спросил Георгий.
Дак, холодрыга в доме, объяснил Джек. Дрова, как взяла у нас, так вон и лежат. Он кивнул на рассыпавшуюся по полу возле печки охапку. Этот дом, поди, больше года не топили.
Георгий прошёл в комнату, потрогал печку. С детской обидой в голосе подтвердил:
Холодная.
Надо же, фыркнул Джек.
А Георгий, до сих пор рассеянно оглядывающийся по сторонам, вдруг нахмурился. Обошёл печку. И обескураженно сказал:
Тут письмо.
С того света? ухмыльнулся Джек.
Но, тем не менее, быстро подошёл к нему. Серый, Эри и Виссарион следом.
На широком боку печки, когда-то белом и гладком, а теперь пожелтевшем и облупившемся, было написано углем:
«Не ищите меня.
Мой долг нести людям учение Матери Доброты.
Надеюсь, что рано или поздно вы тоже найдёте в себе силы избавиться от скверны.
Ариадна».
Серый заметил, что у Джека, уставившегося на надпись, шевелятся губы в посёлках Цепи взрослые читали плохо, по складам. Некоторые вовсе были неграмотны.
Отец не раз вздыхал о том, что школы неплохо бы устраивать не только для детей, но и для их родителей. В этом паства Шамана от жителей Цепи заметно отличалась Георгий при чтении затруднений явно не испытывал. И Ариадна, зараза такая, в своём послании не сделала ни единой ошибки. Буквы были выведены твёрдым, аккуратным почерком самой прилежной ученицы в классе.