Бедняга последним добирается до лифта, но не может сообразить нажать кнопку. Нажимаю двадцатый, прежде чем Тимур заклеймит его парочкой нелестных прозвищ. Потом понимаю, что не должна была знать подобных тонкостей. Спорю на что угодно, Тимур заметил.
Стоило входной двери закрыться, Маг отобрал меня у Вени, снова лишая возможности встать на ноги.
Иди в свою комнату! Тимур распоряжался над моим ухом, так что я чувствовала боком вибрацию его грудной клетки. Прохор, приведи себя в порядок!
Веня уходит, грустно посмотрев на прощание тёмными глазами, но Прохора мне удаётся остановить за плечо. Разогреваю ладонь, дотягиваюсь ей до рассечённого шрамом лица, направляю энергию в компенсацию того, что он потерял, сражаясь совсем не с зелёным новичком, как можно было подумать, а со мной. Лицо наполняется красками, карие глаза оживают. Адепт выглядит лучше, но ему нужно выспаться.
Иди спать.
Прохор легко уступает.
Тимур наблюдает за происходящим, вздёрнув бровь, и, как бы я ни крутилась, равнодушно держит на руках.
Почему он до сих пор не валяется на коленях? с сомнением спрашивает он, когда Прохор скрывается в гостиной. Уже час как рухнула защита. Любому посвящённому должно быть понятно, что ты Третья.
Придётся ответить.
Он ещё некоторое время будет думать обо мне, как о декорации, элементе фона, отмахиваюсь небрежно, неохота с ним говорить. Он утомил меня. Хочу закрыться в своей комнате, привести себя в порядок, избавиться наконец от этого платья И его замечание о Прохоре мне не нравится. Пытаюсь свалиться из захвата.
Тимур почему-то не отпускает, его правая рука неприятно защемила кожу под левым коленом, больно временами так, что аж жжётся а он шагает вглубь коридора, но сворачивает раньше ожидаемого. Заповедная территория, собственная треть Мага. Тут я не была. Чувствую неопределённое беспокойство.
В его комнатах на пол постелен морённый дуб. В левую от входа стену вмурован монументальный камин. Письменный стол в порядке, на который способен лишь очень рациональный и собранный человек, стоит наискось, с расчётом чтобы обладатель сразу видел визитёров. В углу у двери неуклюжее кожаное кресло, мне такие никогда не нравились, как хвост ракообразного, лишённого панциря. Выглядит не очень эстетично, но удобное. Сверху небрежно накинуто пушистое белое руно. В темноте прохода чувствую полупустую комнату со стеллажом и парой тренажёров самых элементарных, каких-то гантелей и штанг. Стеллаж забит чем-то вроде дисков и книг, возможно пластинок, есть какая-то электроника. Дальше спальня с собственной ванной и встроенным шкафом.
Меня наконец ставят на пол. У живота брякает, шею оттягивает на бечёвке висит пригоршня перстней.
Не снимай, пожалуйста, замечает мои намерения Тимур. Они тебя оберегают.
И не дают исчезнуть по-английски, догадливо хмыкаю, но оставляю перстни висеть. Шею так тянет, что кажется, никуда не денешься тупо из-за веса магических побрякушек.
Хочешь, разожгу? Маг кивает на камин.
Собираюсь ответить, но поленья уже вспыхивают. Соблазн был велик.
По десятибалльной шкале, как бы ты оценила свой контроль над силой?
Ненавижу мурню про десять баллов. Десять баллов то, десять баллов сё лошадь лягнула в лоб сколькибалльна твоя боль, подружка отказалась пойти с тобой в кегельбан сколькибалльно твоё разочарование, порвал штаны у всех на глазах сколькибалльно твоё унижение Раздражение навевает мысли о штормах. Уверенно ляпаю:
Девять.
Тимур удовлетворённо кивает. Вот и договорились. Все довольны, пойдёмте спать.
Что-то ещё?
Спрашиваю с откровенным намёком, что «ещё» никак не желательно. Я слишком долго пробыла в центре внимания и предпочла бы передохнуть.
Да, нечутко сообщает Маг.
«Да». Такое неспешное, такое обстоятельное, что я чувствую, что задержусь надолго. Приходится подавить раздражение, постараться не выпустить его на лицо портить отношения с самим Магом по мелочному поводу недопустимо.
Тимур с видом хозяина, извиняющегося за непорядок, отбрасывает с кресла руно, приглашая меня сесть. Что ж, я сяду.
Он тем временем прикатывает солидное кресло из-за письменного стола и вместо того, чтобы поставить его логично напротив меня, устраивает впритык сбоку. Смотрю на Тимура исподлобья. Он накрывает нас обоих материализовавшимся бежевым пледом, украшенным треугольным орнаментом, мягким как шерсть недельных щенят. Подарок от какого-нибудь магического профсоюза.
Почему бы мне не пойти в мою комнату? осведомляюсь подозрительно, пока мне под спину зачем-то просовывается рука.
Твои комнаты не готовы.
Хм. Я думала, что дала достаточно времени
Считай, что мы наклеили голубые обои вместо розовых.
Хороший цвет.
Не склонна придираться к мелочам, лишь бы выбраться из захвата. Не продвигаюсь ни на миллиметр, только жёсткие пальцы сильнее впиваются под рёбра.
Мозг сковывает паралич. Я не нахожусь, что сказать, чтобы убраться, понимаю только, что не хочу с ним сидеть, в его кресле, терпя его руку, в его кабинете. И ссориться, а значит грубить тоже, не имею права.
Знаю. Однажды придётся примириться с его существованием, смириться как с чем-то неизбежным, как с иногда накатывающей хандрой, социальным неравенством, пробками, медленно работающим интернетом. Но не сегодня же!
Утро. Чувствую себя сопротивляющейся сносу развалиной. В бок били-били тараном, а я всё упёрто держусь и не рассыпаюсь на части. Бок в самом деле болит. Тимур не доверился одним лишь амулетам, которые можно снять через голову. Продержал буквально и собственнолично, зажал жёстко вокруг талии. Я много раз видела, как тренируется дружина Храма, но ни разу не видела, чтобы Тимур упражнялся. Природная сила? Уместно говорить о природе в отношении магов? Ну да, эти гантели и штанги в комнате за спиной, но когда это Маг задерживался в своей комнате без женщин? Не для того ж он их водит, чтобы показать как качается?
Много сбивчивых мыслей ну и уборочку он мне устроил сплошной сумбур. Что не разрушил Тимур, снесла собственная защита. Моё разочарование сравнимо с болью архивариуса, в чьём старательно выпестованном каталоге похозяйничал небрежный профессор-светило. Будь профессор хоть дважды светило, записи от того в порядок не вернутся. Очищаю разум, в поисках главного. Амулеты. Возможно стоило быть начеку ночью что ещё мог добавить Маг? Будем надеяться, что он ограничился одеждой и не ввёл мне никакого датчика под кожу, как собаке. После беспорядка, который он навёл у меня в голове, я спала крепко, могла не почувствовать.
Поднявшийся на ноги Тимур потряс меня за плечо. Я уже проснулась, но голова всё равно отозвалась болью. Я молча встала и пошла за ним.
Умываться пришлось под конвоем. Он даже продолжал держать меня за запястье. На мой взгляд, последняя мера была излишней. Нужно быть мнительным, чтобы подозревать в намерении бегства кого-то, кто пришёл добровольно и навсегда.
Зачем я, дура, пришла? Умывалась бы сейчас дома обеими руками и горя не знала.
Мы поменялись. Теперь я стояла за дверями ванной, а Маг внутри. Он на полную крутанул краны и нырнул в воду всей головой. Я переминалась с ноги на ногу. Чего это на мне обуто? Босоножки какие-то. В октябре. Зачем я переобувалась? Уж на ноги едва ли бы кто-то посмотрел, для маскировки достаточно и одежды. В утреннем свете линялое синее платье казалось утяжелённой версией ночной рубашки, какая-то викторианская чопорная рубашка в пол. Тимур сдёрнул белое махровое полотенце с крючка и промокнул лицо и затылок. Волосы были пострижены так коротко, что не видно было, что они взъерошены.