Если боишься, можешь не ехать со мной, великодушно предложила Светлана.
Если хочешь, я могу сесть за руль, так же великодушно ответил я.
Она заглянула мне в глаза, улыбнулась и потрепала меня по щеке. У неё была тёплая и ласковая ладонь.
Хорошо, что ты у нас появился.
Неужели? изобразил я удивление.
Да.
Её ответ прозвучал совершенно серьезно. Наверное, ей было очень неуютно в этой компании.
Выехали на шоссе, Светлана разогнала машину. Судя по всему, «гаишников» сегодня она не боялась. Вела машину совершенно свободно, и только то, как внимательно она смотрела на дорогу, выдавало ее напряжение.
Послушайте, я хотел у вас спросить
Давай на «ты», а?
Хорошо.
Так что за вопрос у тебя?
«СЛОН» это что такое? Я у Алексея видел татуировку.
«Смерть легавым от ножа». Сокращённо, по первым буквам.
Светлана увидела мое недоумение и пояснила:
Он ведь в тюрьме сидел. Ты разве не знал?
Н-нет.
Для меня это действительно было полной неожиданностью. Ведь телевидение это искусство! А искусство и тюрьма никак не стыковались в моём сознании.
Ты поосторожнее с ним, сказала Светлана. Он со странностями. И иногда становится совершенно невменяемым.
Глава 6
Нас ни разу не остановили, и мы добрались без приключений. Но только когда Светлана заглушила двигатель, я обнаружил, что мы находимся у её дома.
Зайдёшь? спросила она.
И мне опять представился ее следующий вопрос: «Или боишься?» Я вышел из машины, и мы поднялись в уже знакомую мне квартиру.
А ты молодец, сказала Светлана.
Ты о чем?
О сегодняшней съемке. Напрасно Самсонов тебе претензии предъявлял. Всё у тебя получилось чудесно.
Он всегда такой?
Кто? спросила Светлана.
Но по её глазам я видел, что всё она прекрасно поняла, и поэтому не стал ничего уточнять.
Он такой, какой есть, всё-таки ответила Светлана после паузы.
С людьми не очень-то церемонится. Мы для него никто, да?
Ну, что ты. Он за нас горой.
Я даже засмеялся. Но Светлана была совершенно со мной не согласна.
Однажды Кожемякин натворил дел. Его хотели посадить, и бумага соответствующая из милиции пришла. Алекперов сказал, что Кожемякина надо выгнать.
Алекперов это кто?
Президент нашей телекомпании. Он сказал, что будет следствие, потом суд, так что от Кожемякина надо избавиться как можно быстрее. А Самсонов отказался наотрез. Объявил, что сам уйдёт, если Кожемякина уволят.
Знал, видно, что ему ничего не будет.
Кому не будет?
Самсонову. Телезвезду ведь не выгонят.
Светлана невесело улыбнулась:
Это ведь не сейчас произошло, а много раньше. Самсонова ещё никто не знал. Он только-только получил программу, причём на его место хотели поставить другого, и всё решилось в самый последний момент. Он тогда был ещё никем, и он очень рисковал.
А смысл? спросил я. Кожемякин действительно был невиновен?
В том-то и дело, что виновен.
Почему же Самсонов его защищал?
Он всех своих защищает. Всякий, кто попадает к Самсонову в команду, может быть спокоен. Он нам всем как отец, засмеялась Светлана. Где-то накажет, а где-то конфетой угостит.
У неё сейчас были очень озорные глаза. И сама она была какая-то заводная. Мне стало вдруг наплевать на то, что Самсонов говорил о ней. Я подошел к Светлане сзади и обнял её. У неё было два пути: либо вывернуться и высказать свое неудовольствие, либо сделать вид, что ничего особенного не происходит. Она выбрала последнее. И тем самым развязала мне руки.
Я отнёс ее в спальню. Она ничего не говорила и только льнула ко мне. У Светланы было такое умиротворенное лицо, словно она готовилась ко сну. Она была тиха и ласкова, так что рядом с ней я чувствовал себя настоящим мужчиной. Мы не разговаривали, заменяя слова поцелуями, и миловались весь вечер, пока совершенно не обессилели. Когда на город опустилась ночь, я провалился в бездну сна. Я не помнил, что именно мне снилось, но это, безусловно, было что-то хорошее, потому что утром, едва проснувшись, я почувствовал себя счастливым. А это случалось не так уж часто. Я повернул голову и увидел Светлану. Она спала рядом со мной, мой локоть касался ее груди. Я стал поглаживать нежную кожу, и Светлана пробудилась. Она не открыла глаза, а только улыбнулась, давая понять, что помнит о моем присутствии.
Она была так же нежна и податлива, как и накануне.
Послушай, сказал я. Самсонов на тебя злится, да?
Она открыла, наконец, глаза.
Почему ты так решил?
Он так нехорошо о тебе отозвался.
Когда?
В первый день, когда я только у вас появился.
Это ты не у нас появился. Это ты у меня появился, улыбнулась Светлана и погладила мой живот. Иди сюда и не думай о глупостях.
Я действительно очень скоро обо всём забыл. У Светланы был просто дар какой-то. Многие женщины могут отвлечь от забот. Но у неё это получалось изумительно.
Глава 7
Съёмку сюжета с неисправным агрегатом для расфасовки мороженого перенесли на неделю. Самсонов лично явился на осмотр места предстоящих событий. Ему продемонстрировали работу агрегата, и он остался недоволен.
Не годится, Илья! сказал Самсонов желчным голосом человека, который уже забыл, когда в последний раз хоть чему-нибудь радовался. Ну, струя мороженого. Ну, бьёт со страшной силой. И это всё?
Толстенький Дёмин переминался с ноги на ногу и нервно покусывал ус.
Не годится, повторил Самсонов.
Он прошёлся по кафельному полу, старательно глядя себе под ноги. Остановился передо мной, поднял глаза, но меня, кажется, даже не увидел. Самсонов думал. Затем резко развернулся к Дёмину:
Ладно, возьми стакан. Покажи мне ещё раз.
Дёмин с пластиковым стаканом в руке приблизился к аппарату, подставил стакан, нажал рычаг-дозатор. Из сопла вырвалась тугая струя разжиженного мороженого. Её сила была так велика, что Дёмин выпустил стакан из руки. Но это было ещё не всё. Рычаг на несколько секунд прекратил действовать, и мороженое продолжало хлестать, разлетаясь по полу белой массой. Лично мне казалось, что не так уж плохо. Когда герой передачи, ни о чём не догадываясь, попадёт в эту нелепую ситуацию, смотреться происходящее будет очень комично. Но Самсонову этого было мало.
Сделай мне так, чтобы из этой штуковины мороженое било во все стороны, сказал он. Чтобы сопло сошло с ума. В пол, в потолок, в героя передачи это должно быть живое сопло. Ты понял?
Самсонов остановился у стены, на которой висел огромный плакат с рекламой прохладительных напитков, и долго её рассматривал, словно забыл обо всём. Но ни о чём он не забыл, конечно. В конце концов обернулся и повторил вопрос:
Ты понял?
Дёмину ничего другого не оставалось, как кивнуть.
Здесь вся комната должна быть заляпана мороженым, развивал свою мысль Самсонов. Чтоб живого места не осталось.
Но вот здесь должно быть чисто, сказал Загорский, показывая на затемненное стекло, из-за которого он собирался вести съёмку.
Самсонов засмеялся.
Ничего, если и туда немного брызнет, махнул он рукой. Так даже лучше. Чтоб зритель почувствовал. И обернулся к Дёмину: Ты, кстати, рабочий халат для нашего героя приготовил?
Дёмин кивнул.
Цвет халата какой?
Серый такой, с синевой.
Не годится. Белый должен быть, белее снега. Ты понял? А в мороженое добавишь какой-нибудь дряни, чтобы у него был зеленоватый оттенок.
Самсонов обвёл взглядом облицованные белым кафелем стены.
Да, сказал он после паузы. Зеленоватый оттенок то, что нужно. И поманил меня пальцем. Ты нашему герою объяснишь, как он должен с агрегатом обходиться, но сам за ручку не берись.
Он смотрел мне в глаза и будто думал о чём-то.
Самсонов оказался прав. Когда через неделю мы проводили съёмку, я едва не надорвал живот от смеха, наблюдая за злоключениями нашего героя. Едва тот потянул злополучный рычаг, взбесившийся агрегат стал вытворять чёрт знает что. Сопло вращалось так, словно оно было резиновое, и за несколько секунд залило ядовито-зелёной субстанцией пол, стены, потолок и нашего бедолагу, героя передачи. Потом на сцене вновь появился я, прочитал ошалевшему от свалившихся на него несчастий парнишке нотацию, пригрозил всяческими карами за учинённый беспорядок, после чего удалился, наказав ему продолжать работу. Всё повторилось. Я стоял рядом с ведущим съёмку Загорским и смеялся. Сам Альфред, как и подобает представителям аристократических кругов, сохранял невозмутимость. Он был в этой передаче с момента её основания и насмотрелся всякого.