О чем ты? недоумеваю я.
Ты ей нравишься, заявляет друг и придвигается ко мне вплотную. Поверить не могу, что ты этого еще не понял.
Я? Кате? не верю я своим ушам.
Как такой веселой девушке может понравиться такой скучный ботаник, как я? Друг надо мной смеется. Я видел, какие парни забирают Катю после работы солидные мужчины на дорогих машинах, позволить приобрести которую я не смогу, даже если буду голодать годами и работать без выходных. Некоторые из ее ухажеров даже приезжали с охранниками и личным водителем. Я же, мягко говоря, не того поля ягодка. Часто езжу на метро или вовсе добираюсь домой пешком, живу в съемной квартире и питаюсь едой быстрого приготовления.
Прикалываешься! насмешливо фыркаю я и выпиваю еще одну рюмку водки.
Алкоголь резко ударяет мне в голову, затуманив и без того плохое зрение.
Перенеси встречу с родителями на другой день, стоит на своем Никита. Завтра тебе может кое-что перепасть с Катей. Когда у тебя вообще последний раз была девушка?
Я молчу, не желая быть высмеянным. Выпиваю еще одну рюмку, отворачиваюсь от друга, чтобы взглянуть на Катю, идущую к нам, и в ужасе вскрикиваю, завидев перед собой брата.
Черт!
Давид стоит передо мной в той же одежде, что и в день смерти. Суровый взгляд его карих глаз с ненавистью взирает на меня из-подо лба. Он обиженно скрещивает руки на груди, что делает всякий раз, когда злится или кого-то ненавидит. Про себя я отмечаю, что за десять лет брат ничуть не изменился.
Эта рюмка была лишней, сообщаю я другу и моргаю несколько раз, прежде чем силуэт брата исчезает.
С тобой все хорошо? интересуется Катя, уже вернувшаяся к нам. На тебе лица нет Такой бледный
Я в порядке, нервно сглотнув, отвечаю я.
Но я не в порядке. Образ брата впервые появился передо мной, да и еще в таком недовольном виде. Может, все дело в алкоголе?
Коллеги, еще недостаточно напившиеся за сегодня, наливают еще по одной рюмке и протягивают мне. Я испуганно мотаю головой, не желая больше пить.
Боюсь, что следующая рюмка спровоцирует у меня рвоту, отшучиваюсь я.
Извините, молоденькая официантка, обслуживающая нас сегодня, подходит ко мне со счетом, но мы сейчас будем закрываться.
Я протягиваю ей карту и поворачиваюсь на поющих друзей. Они крепко прижимаются друг к другу и в такт музыке раскачиваются вправо-влево, издавая несуразное пение. Клянусь, кот, которому наступили на хвост, поет и то приятнее.
Заказать вам такси? уточняет девушка, проследив за моим взглядом.
Да, пожалуйста, киваю я ей и сообщаю коллегам: Уже поздно, пора домой.
Как жаль, что вечер так быстро подошел к концу! признается Катя, помогая пьяным коллегам встать из-за стола.
Никита подталкивает меня к Кате, намекая на то, чтобы я проявил инициативу.
Я постараюсь завтра приехать, обещаю я и поднимаю уснувшего Ивана на ноги. Возможно, я опоздаю, но приеду.
Услышав это, девушка радостно улыбается, робко приближается ко мне и едва ощутимо целует в щеку.
Я пришлю тебе адрес завтра, сообщает она и выходит из бара.
Ну вот, совсем другое дело, одобрительно кивает Никита, провожая ее задницу взглядом. Быстро учишься, друг мой!
Глава 2. Место, где все началось
Домой я добираюсь в ужасном состоянии голова раскалывается после вчерашней попойки, а перед глазами все еще стоит образ рассерженного брата. Когда я закрываю глаза, то вижу, как он лежит мертвый на рельсах, а когда открываю он пялится на меня злобным взглядом.
С ума можно сойти, бубню я себе под нос, выглядывая из окна поезда.
Родители живут на самой окраине города, в тихой, всеми забытой глуши, в маленькой деревушке, где теперь проживает не более двух сотен человек. После смерти брата участились смерти молодых ребят, из-за чего многие семьи приняли решение переехать в другое место. Я, не в силах убедить родителей сменить место жительства, переехал в центр Москвы самостоятельно, заселился в университетское общежитие и начал новую жизнь.
На какое-то время мне удается позабыть о случившемся в нашей семье горе, пока не наступает день поминок.
Мучает прошлое? хриплый голос раздается возле моего уха.
Я испуганно вздрагиваю и поворачиваю голову на сидящего возле меня старика с густой седой бородой и морщинистым лицом. Он разодет в старые лохмотья черного цвета и смотрит на меня пристальным взглядом темно-серых, едва ли не черных глаз. От него знатно разит лесом и дождем.
Вижу, вы чем-то обеспокоены, продолжает незнакомец, внимательно рассматривая мое лицо.
Мы знакомы? уточняю я, будучи абсолютно уверенным в том, что этого старика я вижу впервые.
Думаю, мальчик от вас что-то хочет, продолжает он, не отрывая от меня взгляд. Обижен на вас. Интересно, в чем дело
Остановившись на полуслове, он резко отворачивается, задумчиво чешет бороду и, громко шмыгнув носом, уходит прочь, не переставая что-то бормотать себе под нос. Я ошарашенно провожаю его взглядом до тех пор, пока он не исчезает из поля зрения.
Вы не волнуйтесь, женщина, сидевшая напротив меня, заботливо прикасается к моей руке и словно выводит из состояния транса, этот старик ко всем пристает.
Кто он такой? интересуюсь я.
Сумасшедший, пожимает плечами рыжеволосая дама и задумчиво наклоняет голову набок, вслух размышляя о нем: Многие называют его колдуном. Поговаривают, что он может слышать голоса мертвых.
В самом деле? недоверчиво переспрашиваю я.
Конечно же нет, нервно смеется женщина. Кто вообще может в такое поверить? Говорю же, он сумасшедший. Ходит по поездам и пристает к людям.
Я так и подумал, любезно улыбаюсь я и отворачиваюсь к окну.
Перед глазами мелькают деревья. Образ брата исчез, но когда я всматриваюсь в отражение собственных карих глаз, то снова вижу образ Давида. У нас все еще одинаковые черты лица и цвет глаз.
Несмотря на небольшую разницу в возрасте, многие всегда считали нас близнецами. Однажды мы даже покрасили волосы в разный цвет, чтобы люди научились нас различать. Но и это не помогло. А когда Давид начал заниматься волейболом, то и в росте стал похож на меня.
Из поезда я выхожу в скверном расположении духа. Мои попытки не думать о брате вновь не увенчались успехом. И чем ближе я подхожу к дому, тем больше воспоминаний возвращается ко мне.
Алеша, сынок! радостно кричит мама и с распростертыми объятиями идет ко мне. Ты к нам приехал. Как раз Андрей с Настей тоже еще у нас.
Я ласково улыбаюсь маме, отметив про себя, что за последние десять лет она сильно похудела. Из-за стресса она перестала выпекать сладкие булочки, которые обожал Давид, и совершенно утратила прежний аппетит.
Как ты себя чувствуешь? спрашиваю я, всматриваясь в ее карие заплаканные глаза.
Со мной все в порядке, заверяет меня мама, но ее вялая улыбка говорит об обратном. А вот твоему отцу совсем плохо, со вчерашнего дня он не выходит из комнаты Давида.
Все еще винит себя в смерти брата?
Мама устало кивает и, взяв меня под руку, ведет в дом. Только сейчас я обращаю внимание на то, насколько низкой и хрупкой она кажется. Теперь я чувствую, что пришло время мне защищать и оберегать ее от жизненных невзгод.
Я поговорю с отцом и навещу брата.
Мама с благодарностью улыбается мне и первая заходит в дом.
Наша семья живет в маленьком двухэтажном доме с уже давно потрепанными обоями, старой затертой мебелью и скрипучими деревянными полами. Раньше иметь такой дом считалось роскошью, но сейчас на него жалко смотреть.
Во всех комнатах свет горит тускло, и я едва ли могу различить, кто находится в гостиной. На зеленом, словно весенняя листва, диване сидят четверо детей разного возраста. Маша, старшая дочка Андрея, держит на руках пятилетнюю на вид девочку с выразительными зелеными, как у ее отца, глазами. До этого дня Соню я еще никогда не видел, знал лишь с рассказов мамы, что она очень милый и добрый ребенок.