Без чьих-либо подсказок стало очевидно: так происходит прощание с только что утраченной жизнью. Еще раз окинуть взглядом произошедшее за почти много лет, и все, финал
И перед тем самым финалом Междумирье выполнило свои обязательства передало победителю мудрость побежденного. Чистое сознание Чаушина за один бесконечно малый миг пережило яркую вспышку опыта длиной несколько тысяч лет.
Царь змей был не просто древним духом его история началась на заре зарождения жизни в Иной Вселенной. Аскук был крохотным червем, плавающим в океанических глубинах Мира живых, грыз наполовину отмершие водоросли и останки своих же собратьев. Подобных ему червей было много, но по неизвестной причине будущий Царь змей оказался особенным. Все вокруг стремились продолжить род. Главной задачей червей было сбиваться в пары и плодить потомство, успеть создать как можно больше себе подобных, пока не умер от старости или не был съеден кем-то покрупнее. Но Аскук не чувствовал в себе таких инстинктов и, в отличие от остальных, не старел. Поколения сменялись одно за другим. Черви все так же копошились на дне, жуя гниющие растительные остатки. Примитивная жизнь занималась постоянным самовоспроизводством.
За это время тело Аскука эволюционировало. Он вырос в размерах, его рот наполнился зубами, на голове появились глаза, тело покрылось грубой чешуей. Будущий отец Чаушина эволюционировал сам по себе, в течение одной-единственной жизни. Он стал большой водной змеей, способной нападать на рыб, обвивать их тела и кусать до изнеможения.
Подводные обители боялись Аскука. Они расплывались кто куда, только лишь заприметив хищного змея неподалеку. Быть хищником ему действительно нравилось. Жизнь Аскука превратилась в постоянный поиск собственных пределов. Ему было интересно, на что способно его тело, до каких размеров он может вырасти, насколько опасным станет для остальных видов. Аскук начал выползать на сушу. Сначала это были короткие вылазки под палящее солнце, которое быстро высушивало еще не привыкшую к солнцу чешую. После многовековых тренировок гигантский змей стал сухопутным существом. Его организм начал вырабатывать яд, делая укусы Аскука смертельными для любого наземного животного.
Будущий отец Чаушина поселился в Баобабовой роще задолго до появления людей в Мире живых. Он стал таким огромным, что запросто глотал взрослых куропаток и маленьких кабанчиков. Животные покрупнее умирали от его ядовитых укусов и съедались Аскуком по частям. Среди зверей у него не было соперников. Даже львы казались ему просто закуской с пушистой гривой, из-за которой есть их особого желания не было, разве что иногда, для устрашения прайда и публичной демонстрации себя в качестве венца эволюции.
Развивалось не только тело, но и разум гигантского змея. Все меньше его радовали рейды по Баобабовой роще и Бескрайним саваннам в поисках поживы. Все чаще всплывал в голове вопрос: «Для чего это все? Что я здесь делаю? Каково мое настоящее предназначение?»
Эти размышления лишали его аппетита и азарта в охоте. Аскук облюбовал себе самый большой баобаб в роще и почти все время проводил на его ветвях. Этот самый баобаб спустя многие годы Тэхи назвала Змеиным деревом. Видимо, было в нем что-то такое, что притягивает змеиные сущности.
Опутав своим телом крону Змеиного дерева, Аскук размышлял о вечном: почему природа сделала это с ним? Какова была задумка Создателя? Такое исключительное создание просто обязано иметь исключительное предназначение. Вот только в чем оно? Кому можно задать подобный вопрос?
Для Аскука было очевидно, что в Мире живых нет существа более разумного, чем он. Все эти рычащие, хрюкающие и щебечущие безмозглые создания, что копошатся вокруг в поисках пищи и партнеров для спаривания, разве могут они что-то знать о смысле существования? Ими движут лишь инстинкты выживания и размножения больше ничего. Поиски смысла зашли в тупик. Аскук погрузился в экзистенциальное отчаяние, которое даже разделить не с кем. Гигантский змей решил больше никогда не спускаться со Змеиного дерева и просидел на нем много-много лет, пока однажды не началась страшная гроза. Разряд молнии ударил прямо в баобаб, тем самым забрав сразу две жизни: Змеиного дерева и Аскука.
Дух гигантского змея очнулся в Междумирье, среди всепоглощающей тьмы Пещеры раздумий.
От тебя пахнет горелой курицей! сказал картавый голос.
Чего? спросил змей.
Да, именно курицей, которую кто-то спалил. Наверное, готовить не умел. Знаешь, я бы сейчас не отказался от хорошо прожаренного окорочка, ну или крылышка. Ребрышки, в общем-то, тоже ничего. Но вот окорочка это лучшая часть курицы. У тебя есть с собой окорочок?
Нет у меня никакого окорочка!
Эх, жаль! Я-то уже понадеялся
Ты кто вообще такой?
Мое имя Китл. Я тут живу с недавних пор. А тебя как зовут?
Никак меня не зовут. Ты первый, кто об этом спросил.
Без имени в Междумирье нельзя.
Почему вдруг?
Не знаю. Просто не принято как-то. Тебе нужно выбрать имя. У меня идея: сейчас я начну перечислять все имена, которые когда-то слышал, просто для вдохновения, и ты себе выберешь подходящее. Значит, слушай: Крут, Онита, Кезер, Битл, Ситл
Аскук.
Уже?
Да, меня зовут Аскук. Я Царь змей.
А змеи в курсе, что ты их царь?
Да мне все равно. Если кто-то не согласен, пусть скажет мне это в лицо, Аскук сверкнул глазами, и красное горячее свечение озарило жука-носорога, что стоял прямо перед носом змея.
Ай, ты что делаешь? Горячо же! Я сейчас сам стану, как жареная курица.
«Ничего себе, как я умею, оказывается», подумал Аскук и спросил нового знакомого: В Междумирье всегда так темно?
Нет, только в Пещере раздумий. Как только ты поймешь, что ищешь в Междумирье, появится выход. Не думай, что это легко. Некоторые проводят здесь века в поисках а, ты уже ушел, тихо прошептал Китл, глядя вслед выползающему через небольшой просвет Аскуку.
Аскук точно знал, чего он хочет найти ответ на главный вопрос. С этого момента начались скитания царя змей по Междумирью. Он обыскал все уголки мира духов, опросил всех, кого только встречал, уговаривал и запугивал, торговался и давил на жалость, но никто не мог сказать Аскуку, кто он и для чего родился. Предназначение это что-то, что находится внутри тебя. Если ты его еще не почувствовал, значит, время не пришло так говорили все, кто умел говорить. Неистовый поиск своего предназначения в Междумирье закончился тем же, чем и в Мире живых полным фиаско. Царь змей смирился с тем, что время уже не придет. Игра проиграна.
Великой силе так и не нашлось применения за целую вечность, отчего она полностью утратила ценность. Аскук решил, что пришло время раствориться в Мире мертвых. И все же ему хотелось оставить после себя в Иной Вселенной хоть что-то или кого-то. Тогда Аскука посетила мысль, до которой ни один другой дух никогда не додумался бы наследник. Царь змей нашел не только идею, но и способ сделать это. Он выбрал в Мире живых девушку, лишенную детства, которая была не в ладах с собой.
Царь змей увидел Тэхи в тот момент, когда она назвала Гудэха «вождь полторы извилины». Впервые за многие тысячелетия своей жизни Змеиному царю стало смешно. Его хохот был слышен в каждом уголке Иной Вселенной. До этого момента даже сам Аскук не знал, что он способен смеяться.
Не все в этой истории было гладко. У Аскука не получилось стать полноценным отцом, который растит и воспитывает Чаушина. Единственное, что он мог себе позволить посещать сновидения девушки, подарившей ему смех, а затем и сына. Во время беременности у Тэхи появились не только змеиные зубы, но и особые железы, превращающие злость и обиду в яд. Долгие годы железы копили отраву, чтобы однажды выплеснуть ее наружу и освободить мать Чаушина от прошлого. Пока Тэхи спала, Аскук изводил ее своими визитами, бередя старые душевные раны, отчего железы работали все сильнее. Ко дню многолетия Чаушина процесс был завершен. Осталось только одно найти того, кто примет на себя этот яд.